Жнец. Книга шестая
Шрифт:
— Если ты собираешься меня пытать, то тебе это не поможет, ведь я все равно не смогу сказать и слова.
— Брось, не собираюсь я тебя пытать, — отмахнулся я. — По моему скромному мнению, ты достаточно подвергалась пыткам со стороны своих родственников, если я сделал правильные умозаключения, — девушка осторожно кивнула. — К сожалению, печать у тебя останется, вот только теперь она будет моей, — оскалился я. — Я сниму с тебя наручники, но мне придется ограничить уровень твоего развития.
— Понимаемо. Совсем недавно мы сражались. И оставлять за спиной Магистра — это такая себе идея.
Склонившись над девушкой, я начертал на ее энергетической системе Печать Ограничения, вставив в нее символ Ученика. На всякий случай, если она постарается навредить кому-либо другому из моего отряда. Когда я снял наручники, она не стала проверять свои способности, чем вновь заработала несколько очков в моих глазах в свою пользу.
Когда с Беловой было решено, что Печать Молчания снимет с нее Чайя, и мы направились в сторону Минского пункта, где я собирался объявить, что выхожу из Стражи, чтобы затем стать Вольным Рифтером. Насколько я знаю, все остальные придержутся такого же решения, разве что Романова пойдет своей дорогой.
По пути ребята интересовались, почему с нами идет Белова и где ее брат. Ограничился тем, что напомнил остальным, что Юлия также является членом нашего отряда, даже несмотря на то, что она сделала. По поводу Максима Белова пожал плечами и развел руками, мол, может через другой выход вышел. Вопросы отпали, хотя бы на время.
В Минском пункте Стражи зашли к Долгорукову, чтобы лично сообщить тому о закрытии Рифта, доказательства показала, как ни странно, Юлия, у которой имелось пространственное колечко, что я не стал забирать. Чуйка мне подсказывала, от девушки проблем не будет.
Также не забыли рассказать о пропаже Максима Белова. Разговор вел я, а Юлия, как болванчик кивала, и даже в некоторых местах вставляла свои пять копеек, так сказать, для убедительности. Когда я сказал, что Белов пропал без вести, Долгоруков в мгновение стал настолько бледным, что мог посоперничать цветом кожи с таковым у шерсти хвостатой.
— Таким образом в первой же миссии отряд, в котором я числюсь командиром, вернулся без бойца, что был одним из лучших. Я снимаю с себя полномочия быть командиром специального отряда Минского пункта Стражи и отправляюсь в Москву, где стану Вольным Рифтером, чтобы иметь возможность ходить в аномалии в одиночку и исключить потери среди членов Стражи, — резюмировал я и положил на стол рапорт, на котором были изложены те же слова.
— Я без своего брата тоже не могу быть Стражем, — для правдоподобности Белова даже слезу пустила. — Поэтому тоже ухожу, — девушка повторила мой жест с рапортом, и мы вышли из кабинета Долгорукова.
Пока дожидались Анну, к нам подошёл никто иной, как сам Его Императорское Высочество Алексей, лицо которого было напряженным.
— Саня, ты зачем убил ее брата? — тихо спросил Романов без всяких приветствий. — И почему ты так спокойно стоишь рядом с тем, кто лишил твой Род наследника?
— Это длинная история, Ваше Императорское Высочество, — начала Юлия. —
— Странно, но ладно, — нахмурился Алексей. — Саня, ты что скажешь?
— Не стану спрашивать, откуда ты об этом знаешь. Скажу лишь то, что был в своем праве, — спокойно заявил я. — Помимо того, что Максим Белов подверг опасности весь свой отряд, за исключением своей сестры, оставив их в западне, в составе группы была твоя сестра, Алексей. Он намеренно или нет, но пытался ее убить, а это государственная измена. Вот я, как граф, его и осудил на месте.
— Знаешь, значится, уже, — хмыкнул парень. — А с убийством ты поторопился, хотя и действительно был в праве. Оставь ты его в живых, мы бы приняли его и смогли прижать всех Беловых разом. Без обид, Юля, — девушка лишь просто улыбнулась, пропустив фразу принца мимо ушей.
— Ну, знал бы прикуп — жил бы в Сочи, как говорится, — хмыкнул я.
— А причем тут Сочи? — не понял Романов. — Город, как город. Тот же Минск, например, куда более развитый, нежели этот небольшой Сочи.
— Да так, вспомнилось к месту, — почесал я затылок и заметил, как из кабинета Долгорукова выходит улыбающаяся Анна. — Леха, был рад тебя видеть. Но нам пора, у нас еще дела.
— У обоих? — поднял бровь Романов. — Мне напомнить тебе, что у тебя свадьба на носу, к тому же Златова тебя так просто не отпустит. По ней видно, — я нервно улыбнулся. — Что не так? Только не говори, что она стоит за моей спиной, — парень медленно развернулся и, хихикая, произнес: — О, Аня, здравствуй. Рад тебя видеть, но мне пора бежать. Всем пока, — он умчал куда-то в сторону выхода из административного здания.
— Что это с ним? — спросила Анна.
— Не бери в голову. Романовы все такие, странные…
Анна рассказала, что тоже наплела Долгорукову с три короба, после чего также положила рапорт на стол. Как поступили Романова и Мойский оставалось загадкой, так как мы отправились в съёмную квартиру, где Чайя смогла снять Печать Молчания с Юлии, после чего та смогла поведать нам свою «чудесную» историю.
Оказывается, отец Юлии хотел, чтобы его наследник стал опорой и силой своего Рода, однако судьба распорядилась так, что талант к манипуляции энергией был у Юлии, сестры-близняшки наследника, в то время как у самого Максима Дар был посредственным.
Не придумав ничего лучше, старший Белов решил сделать из двух своих детей одного. Точнее: из Юлии — следующую за своим братом тень, которая будет его силой и защитой одновременно. Для этого он раздобыл артефакт, с помощью которого можно было управлять девушкой после проведения некоего ритуала, о котором сама Юлия была не в курсе, так как его проводили тогда, когда она была еще совсем маленькой.
Таким образом девушка росла, постоянно находясь в тени своего брата, накапливая в себе ненависть и злобу по отношению к своему Роду, который использовал ее как оружие, совершенно позабыв о том, что она сама является человеком и у нее имеются свои желания. Она ни раз показывала это, однако Беловым было плевать, ведь у них имелся артефакт, который враз пресекал неповиновение девушки.