ЖнецЪ. Предел Абсолюта
Шрифт:
Ярослав на том моменте только громко сглотнул. В камере было прохладно, так что чай с лимончиком да сахарком был бы весьма кстати!
— Интересная байка! — Оценил он.
— Так то еще не конец, — хитро заявил рыжий, берясь обеими руками за свою решетку. — Наутро проснулся этот юнкер, а никого в номере-то и нету! Тот в совершеннейшей растерянности выбегает в коридор и видит горничную давешнюю. Спрашивает: "Где все?!". А та ему: "Так господа из ОКЖ приезжали. Забрали всех для беседы профилактической!". "А я как же?!" — восклицает в ужасе юнкер. "А ты — никак! Больно
Дааааа, получили они тогда еще по суткам ареста за нарушение правил содержания. А нечего было ржать дурниной в голос!
Несколько позже полковник узнал, что эта байка была "бородатой" еще в те его курсантские годы. А слышал он ее еще многократно! Менялись звания и фамилии, но суть оставалась все той же: "Говори что думаешь, но думай, что говоришь… А лучше и молчи вовсе!". Это нехитрое правило еще не раз спасало его в самых разных ситуациях.
— Приехали!
Полковник и не заметил, как за своими мыслями немного задремал. А почему бы и нет, собственно?
— У меня четвертак, — сообщил Ярый, протягивая водителю серо-фиолетовую банкноту достоинством двадцать пять рублей.
— Ээээ, — не сразу нашелся водитель. — А, может, я вас еще покатаю. Дня четыре могу — легко!
— Выпей за мое здоровье! — хмыкнул генерал, покидая салон. Червячок в его душе явно намекал на то, что отправить его могут далеко и надолго. Ну а ежели обойдется, то у него сегодня праздник — так почему б не поделиться радостью с кем-то еще?
Водила дураком не был, а потому буквально испарился, едва за полковником закрылась дверь — а ну как передумает?!
Тот же лишь усмехнулся, направляясь к легендарному "дому со львами".
Впрочем, с тот миг, когда за ним закрылась дверь, за порогом осталась не только вся прежняя жизнь, но и страх. Просто так в святая святых не приглашают (!!!). Особенно таких как он — обычных трудяг войны. Даже для себя самого неожиданно он пропел что-то вроде:
И за ними не сразу заметишь ты нас.
Нет щитов, капеллины, военная грязь.
Ничего что оружье без гарды!
Двое подпереть строй и ни шагу назад![2]
Чуть "подправив" боевой дух, Ярослав Владимирович сделал шаг к двум вахмистрам, исполняющим обязанности привратников.
"Волкодавы! Ишь как глазами сверкают, а сами тем еще ухватам обучены. Такие и меня задержать смогут… На некоторое время. А там и дежурная смена охраны подоспеет!" — оценил Ярый.
Однако демонстрировать воинские умения не пришлось. Едва один из чем-то неуловимо похожих "швейцаров" взглянул на документы, как тут же перед полковником возник боец в штатском самой цивильной наружности. Если бы не грация профессионального танцора и не энергетика готового броситься в бой гепарда, молодого человека вполне можно было бы принять за учителя одной из столичных гимназий. Гражданский костюм, наивно-детские черты лица и очки в тонкой позолоченной оправе на это намекали вполне и вполне.
Тем более
— Господин генерал! Полковник Киров…
— Позвольте, милейший! — Всплеснул руками Михаил Кузьмич Вязмитинов, генерал от инфантерии[3], да еще к тому же и военный министр. — Я ж вас не приказом вызвал, а пригласил по-дружески… Признаюсь честно, просьбу старого своего товарища исполняя! Так что без чинов, прошу покорно! Вы голодны с дороги? Могу просить подать!..
— Чай, — на волне недавних воспоминаний попросил полковник. — Черный! С лимоном и сахаром.
— И никак иначе! — заверил хозяин кабинета, продублировав просьбу через селектор.
На некоторое время помещение погрузилось в тишину. Хозяин и гость откровенно изучали друг друга. Граф сегодня предпочел парадному костюму с эполетами орденами обычный пиджак, а вот Киров был в своей пехотной форме.
— Маловато у вас наград, — задумчиво протянул Вязмитинов, на что Киров лишь пожал плечами. Не ему, мол решать. — И это в значительной степени контрастирует с тем, что написано в этой папочке.
Генерал несколько раз пристукнул ухоженным ногтем по папке на его рабочем столе.
Еще некоторое время мужчины рассматривали друг друга.
— Ну что ж, — вздохнул, наконец, Михаил Кузьмич. — Всякое бывает, и за подковерными играми империя не всегда замечает честных служак… Вовремя. Впрочем, для вас ситуация уже изменилась.
Проследив за взглядом хозяина кабинета, полковник сразу отметил два одинаковых немецких микроавтобуса.
— "Черные воронки"? — уточнил он, намекая на автомобили "Тройки", которые и какого-нибудь графа могли увезти. С концами.
— Да, как в старые добрые времена, — протянул генерал. — Вы еще молоды были, когда дед нынешнего монарха боярскую вольницу давил. Вот тогда… А, забудьте, воспоминания! Доживете до моих лет, поймете!
Ярослав Владимирович, уже попрощавшийся мысленно с приставкой ко своему имени воинского звания полковник, тонко улыбнулся… Давя в себе Дар, что просто требовал выхода наружу. Ну, прорвется он из кабинета. Может быть, даже вырвется из здания… А дальше что? Это человек непосвященный может тешить себя надеждой, что ему удастся долго уходить от Системы. Но он-то уже давно не романтичный юноша с ветром в голове.
В этот момент творения немецкого гения стали покидать люди, тут же направляющиеся ко входу в здания. Если отряд до десятка жандармов отдельного корпуса в черном камуфляже еще можно было попробовать "сработать", то вот Он… Нечего даже и пытаться.
Прокачав ситуацию, господин Киров заметно расслабился. Рыпаться бесполезно. Осталось только расслабиться и получать удовольствие. Оставшееся время, пока очередные гости кабинета поднимались по лестницам, он лениво размышлял, правда ли что этот пораженческий девиз — прямая цитата из устава для французских женщин-полицейских во время нападения насильника. Ходил такой слушок.