Жнецы свободы
Шрифт:
– Понимаю. Надеюсь, скоро все закончится. У Сорренса вроде появился какой-то план. – Кейн пожимает плечами. – Правда, я пока не в курсе какой. Неизвестность немного утомляет, не так ли?
Просто киваю, обдумывая слова Кейна про план. Даже близко не могу представить, что задумал Сорренс. Единственное, что мне известно достоверно, так это то, что он набирает союзников среди обычных людей в провинциях. Но нужно что-то делать с Канцлером и жителями столицы, которые вряд ли обрадуются равноправию, ведь тогда у них не будет слуг, а делать что-то самостоятельно
– Почему ты ушла?
– А?
– Все ведь было в порядке. Ты вступила в мой отряд, мы много общались, а потом ты резко решила сбежать. Почему?
Кейн хмуро смотрит на меня, будто я его чем-то обидела.
– Пожалуйста, не принимай это на свой счет. Ты и твои люди здесь совершенно ни при чем, – говорю словно в оправдание и поясняю. – К тому же, это было не спонтанное решение. Я планировала уйти.
– Почему? – требовательно спрашивает он. – Почему ты не сказала о своих планах? Я не понимаю.
– Я не могла сказать. Вы бы меня не отпустили, – поясняю тихо, во мне ни с того ни с сего просыпается чувство вины. Но я не виновата. Я не бросала их и ничего им не обещала. – Мне нужно было уйти.
– Да, ты права. Я бы тебя не отпустил. Первым делом выяснил бы, что тебя не устраивало. – Кейн слегка повышает голос.
Вообще не помню его таким. Он выглядит искренне расстроенным. Не думала, что мой уход спровоцирует у кого-то подобные чувства. Сглатываю образовавшийся в горле ком.
– В том-то и дело, мне нравилось все. Учиться и работать в твоей команде было весело. – Грустно улыбаюсь, но Кейн остается серьезным. – Но я не могла остаться. Он зловещей тенью всегда был рядом. А все, что связано с ним, мне ненавистно! Я лишь хотела держаться подальше, и вот к чему это привело.
– Значит, я тоже тебе ненавистен? – почти со злостью спрашивает он, заставляя меня отшатнуться.
– О чем ты? – не могу понять, при чем тут он. – Я говорила про отца.
– Я состою в его организации, а значит, связан с ним.
– Не говори ерунды! – теперь злюсь уже я. – Ты не делал ничего плохого. Это с ним мне не хочется иметь ничего общего. Рано или поздно я все равно бы ушла.
– И куда ты собиралась? В столицу? – скептически уточняет Кейн. – Зачем? Тебя там все знают.
– Хотела напоследок увидеться с Джошем, а затем уйти за пределы Республики.
Возможно, это звучит глупо, но так оно и есть.
– Ты это серьезно? – недоверчиво спрашивает Кейн. – Ты бы не выжила там!
– Выживала в Спирали, и там бы выжила! – заявляю упрямо. Пусть говорит, что хочет, ему меня не переубедить. Он лишь фыркает в ответ, явно оставаясь при своем мнении. – Кейн, я не понимаю причину твоего недовольства. Сейчас я здесь, вернулась, хоть и не по доброй воле. И никуда не уйду, пока мы не закончим то, что начал Сорренс. Пусть это отнимет даже несколько месяцев, или лет.
– Ладно. – Собеседник все еще не выглядит довольным. –
Минуту назад Кейн сердился, а сейчас говорит мне такое. Мне никогда не передать, насколько сильно он затронул мою душу своими словами. Это доказывает, что я не одна в этом мире, есть люди, которые будут рядом несмотря ни на что. К глазам подступают слезы, и чтобы скрыть их, придвигаюсь чуть ближе и заключаю Кейна в объятия, на которые он тут же отвечает, прижимая меня к своей груди.
– Спасибо, – шепчу едва слышно.
Макушкой чувствую его кивок. Так мы сидим некоторое время, а затем возвращаемся под землю. Тихо и мирно, больше нет споров и недовольства.
Сегодня суббота, а это значит, будет игра. Сегодняшний закат я пропущу, но это не страшно. После ужина, на который я не пошла, за мной заходит Ной. Сегодня мы толком не общались, поэтому я знаю, что он хочет спросить, как только открываю ему дверь.
– Со мной все хорошо, – предупреждая вопрос, говорю сразу и выхожу из комнаты, прикрыв за собой дверь.
– Ты выглядела расстроенной после встречи с Тимом, – замечает он.
– Да, так и есть. Это все из-за встречи с прошлым. – Шагаю рядом с ним в сторону спортзала. – Мне было о чем подумать. Рано или поздно Саймон вернется сюда, и нам придется поговорить. В прошлый раз мне удавалось избегать встреч и разговоров с ним. Но больше я не хочу от него бегать. Просто не знаю, как донести до него, что не хочу иметь с ним ничего общего. Хочу жить своей жизнью подальше от него. Как думаешь, он сможет смириться?
– Почему ты спрашиваешь у меня? – Ной слегка замедляет шаг, и я тоже притормаживаю.
– Хочешь сказать, вы не поговорили, когда тебя привезли сюда из Пирамиды?
– Да, мы общались. – Он что-то обдумывает, будто решает, стоит ли сообщать об этом мне. В итоге все же говорит: – Ева, только не злись. Он волновался. Я видел, как он страдал, когда Тереза сообщила нам о том, что Бишоп заставил ее провести процедуру изменения. Он думал, что ты умерла.
Не чувствую злости на Ноя, но по отношению к отцу она есть. После того, как бросил нас и два года не вспоминал, мог бы не страдать по мне. Друг для друга мы давно должны быть мертвы. Для меня ничего не изменилось. Ему не загладить свою вину передо мной. Никак. В этом вопросе я непреклонна.
Доходим до спортзала, зрители уже начали собираться, смотрю, как команды разминаются и болтают с «фанатами», иду к первому ряду, в котором еще осталось несколько свободных мест. Вижу Трея, взмахом руки он приглашает нас присоединиться к нему. Но Ной не идет со мной. Непонимающе смотрю на него.
– Хочешь сесть в другом месте?
Это было бы логично, учитывая напряженность между братьями.
– Нет, я играю, – отвечает он, слегка улыбнувшись.
– Что? – не могу сдержать ответной улыбки, которая гораздо шире, чем у самого Ноя. – Ты в команде?