Жнецы ветра

Пехов Алексей Юрьевич

Я внес Юми внутрь, положив его рядом с одним из клыков. Глаза вейи были по-прежнему закрыты, бока тяжело вздымались. Ему крепко досталось. Шен на минку оставил Рону, полез ко мне, но я отмахнулся и ткнул пальцем в маленького следопыта.

Кровь из моих царапин все еще текла, но гораздо меньше. Рона сняла с шеи тонкий цветной платок и протянула мне. Я не стал отказываться, быстро соорудил повязку, разом став похожим на морского разбойника.

— Все заходите внутрь! — приказала Проклятая. — Щит нас на время прикроет.

Никто не стал спрашивать,

что случится после этого. Не надо быть большим умником, чтобы понять.

— Договориться не получится? — спросил я, вглядываясь в пустую дорогу.

— После того как ты пристрелил уйга Аленари?! Она сейчас в бешенстве и вряд ли готова к переговорам, — устало отозвалась Тиф. — Если кому и повезет, то лишь мне. Да и то не знаю — на какой срок.

— Неужели ты не сможешь справиться с ней?! — Шен сжал кулаки.

— Не в моем состоянии. Она выматывает меня схватками с Избранными. Рона, что с твоей «искрой»?

— Я пуста, — глухо сказала бледная Ходящая. — Еще одно плетение, и, боюсь, меня «выжжет».

— Шен?

— Голова кружится, но я в порядке.

— Хорошо. Импровизируй.

— Что?!

— У тебя это отлично получается. Я не понимаю, по какому принципу ты строишь плетения, но когда ты действуешь не по правилам — выходит гораздо эффективнее. «Искра» может подсказать тебе, что делать. Хм… ну это будет легко.

На дорожке появилась дюжина всадников, которые скакали в нашу сторону. Тиф убила одну из лошадей и тут же заставила ее подняться. Чудовище с горящими изумрудными глазами посеяло ужас среди животных. Те сразу стали неуправляемыми. Часть из них скинула наездников, часть бросилась прочь с дороги.

До нас долетали крики ужаса и проклятия. Мертвая лошадь рванулась следом за беглецами. В отдалении слышалась перекличка тех, кого отправили прочесывать парк.

Тиф довольно улыбалась. Заметив, что я смотрю на нее, пояснила:

— Почему-то на людей это действует лучше всего. Стоит показать лишь одного живого покойника, и все бросаются врассыпную.

— Я буду сражаться, — сказал блазг, выпуская из складок кожи костяные гребни.

— Не стоит, — попросила Рона. — Против колдунов не спасет даже твоя сила.

— Я квагер! Я рос для того, чтобы драться! Я не буду прятаться за спины! — грозно квакнул Гбабак.

Возразить никто не успел. Вокруг нас вспыхнул радужный купол. Это подоспевшие некроманты попробовали нашу цитадель на зуб. Щит каждый раз отражал удар за ударом, а Тиф и Шен пытались прибить Белых.

Пока результат был ничейным. Все оставались живы. Эти некроманты с синими кушаками были не чета предыдущим и не умирали столь легко, как прежние. Я заметил, что на хилссах у них по семь позвонков. Против Проклятой выступили высшие Круги колдунов Сдиса.

На дорогу упала огненная капля, мгновенно превратив все окрестности в настоящую топку. Спустя несколько ун пламя ударило по нам. Купол вновь выдержал, огонь исчез, и схватка продолжилась. На земле остался лишь один обожженный труп.

Три мои стрелы

рассыпались в воздухе, четвертая ранила сдисца, отвлекшегося на атаку Шена.

То, что творилось вокруг нас, невозможно описать словами. Казалось, горело само небо. И это пламя было черным. Лишь изредка его пронзали яркие вспышки магии Целителя. В радиусе двухсот ярдов вокруг павильона от деревьев не осталось ничего, кроме обугленных пней. Каштаны, находящиеся на границе поля битвы, чадили синим и лиловым дымом, который смешивался с нависшими над нами, вот-вот готовыми разразиться ливнем темными тучами.

Картина была столь же грандиозная, сколько нереальная и ужасная. Казалось, что даже свет стал неприятного зеленого оттенка. Он, падая на кожу, делал нас похожими на живых мертвецов.

Впрочем, так оно и было.

Гбабак наблюдал за сражением и издавал сдавленное глубокое горловое бульканье. Он понимал, сколь бесполезны сейчас все его воинские умения. Я тоже перестал тратить стрелы. Мои муравьиные укусы никому не были нужны.

С гибелью каждого некроманта Тиф победно хохотала, и казалось, что к ней возвращается какая-то часть ее силы. Она словно оживала и с новой яростью бросалась в бой. В конце концов хилсс в ее руках не выдержал таких магических нагрузок. Череп пронзительно вскрикнул от боли, и посох, как тогда, у Шена, рассыпался черными хлопьями, тут же подхваченными налетевшим горячим ветром.

Когда умер последний колдун, радужный купол исчез, издав звук, словно лопнула струна.

— Все! Я выкачала из камней последнюю магию, — устало сказала Проклятая, сев на нижнюю ступеньку обломанной лестницы.

— О, спаси нас Мелот! — сказала Рона.

Она обняла руками один из бирюзовых клыков, рывком встала, завороженно глядя на дорогу. Я же смотрел на Тиф.

— Ты сможешь мне помочь? Сможешь лишить ее защиты?

— Без толку, — мрачно ответила Убийца Сориты. — Все мои силы будут заняты этим. Я не смогу атаковать.

— Тебе и не нужно сражаться, — сказал я, вынимая из колчана стрелу с белым наконечником.

— Звезда Хары! — отшатнулась она. — Откуда это?!

Вместо ответа я кивнул в сторону Оспы, несущейся к нам на лошади:

— Сделай, что нужно.

Она, прищурившись, посмотрела на всадницу и покачала головой:

— Слишком крепкие плетения. Она знает, кто я. Я выжата. Шен. Давай вместе. Помнишь рисунок?

Тот кивнул, осознал, что она не смотрит на него, и сказал:

— Да.

— Тогда по моей команде. Когда тебе нужно?

— Ярдов сто восемьдесят, — ответил я.

— Учти. Защиты у нас нет. Я не смогу развеять даже самое простое плетение.

Я пожал плечами. Как решит судьба, так и будет. Или мы, или она.

Я ждал, опустив лук с наложенной на тетиву стрелою.

Во мне поселилось какое-то странное спокойствие. Время растянулось, словно густая патока, которой торгуют на южных рынках во время празднеств. Сердце билось так медленно, что мне показалось, будто оно остановилось.