Жонглёр

Баев Алексей

И все бы осталось тихо и культурно, не заметь однажды Барклай на берегу возле молельного столбика подозрительного гражданина, одетого не по-нашенски. Синяя хламида в землю, да еще и с капюшоном до самого подбородка – лица не видать. Тереха возьми да и спроси у хозяина – мол, кто такой? Почему в штабе не представлен? Ну, хозяин и ответь – жонглер, мол. Опять на людях появился. Эх, не к добру! Потому как не человек он вовсе, а дух-охранитель здешних мест. Коль увидали, пора вам, братцы, отседова лагерь свой снимать. Уходите, не мешкайте. Иначе не полк у вас будет, а форменный бардак. Мол, пересобачитесь все, поубиваете друг дружку.

Но сперва все меж собой переженитесь… Как так? Мужики ведь? А вот так. Ступайте, милые, подобру-здорову своим путем. Не ждите, пока жонглер свои шары выньмет…

Ясное дело, словам таким, да еще спорхнувшим с языка старого дурака, лишь посмеялись. Совсем дед из ума выжил! Нет, ну драки – понятно, всякое случается в мужском коллективе, но переженитесь… Да чтоб ты сдох, пердун немощный! Вот только в башке у Стрелина спустя немного времени перещелкнуло. А ну как правда? Да и рыбак – дедов сын, Иван тоже – подтвердил слова отца. Пусть и со стеснительной улыбкой…

А другим же утром солдаты – дежурный взвод – в ближний лес за дровами пошли. И пропали. Искали их весь день плюс ночь – глухо. Не нашли. Сами к полудню следующему вышли. Вот только без дров. Пьяные вдрызг все, как один. Расхристанные. Кто без обуви, кто в шинелишке порванной. А вели себя… Никого не признавали, кидались на иных, кусались, словно зверье дикое. Только большим числом их и взяли. Связали попарно – спина к спине, в одну из палаток поместили под строгий караул.

Тогда-то Тереха со Стрелиным рассказ о духе-хранители и припомнили. Как его? Жонглер? Достал, что ль, неведомые свои шарики? Таки хулиганить решился, сволочь, с бойцами Красной армии? Ничего, разберемся. Решим проблемку в лучшем виде.

Ну, и давай приходящих потихоньку в себя пацанов допрашивать. Не без пристрастия. И что ты будешь делать! Все, как один бубнят – работали, дрова к вывозу готовили, мужик из чащи в синей плащ-палатке вышел – морда под башлыком, к ногам здоровущая рыжая кошара – нет, не рысь, помельчее – льнет. Мол, чего тебе, мил человек, спрашиваем? А он руку вперед вытягивает, в ней шары стеклянные. Первый подкинул, второй, третий… Цирк, честное слово! И будто б не три шара в воздухе прыгают, а целая дюжина. Красиво. И зрелище завораживает. Ай-да артист! Ну, кто смотрел представление – а смотрели, должно быть, все до единого – про дрова вмиг и забыли. Жажда накатила страшная. Фляжки с ремней сняли, пить давай, а там… Не вода, нет. Как будто самогонка. Крепкая, зараза, сразу в башку шибает. Перепились, в общем. А спьяну, как водится, передрались. После же… Тьфу, рассказывать стыдно да тошно. Но вы, граждане чекисты, поймите верно – баб-то в полку нет…

Барклай с Иваном, допросив всех, быстренько решать проблемку и отважились. Посоветовались меж собою недолго, протоколы от греха спалили и велели командиру лагерь снимать. Будь что будет! Ведь страшно… Нет? А сказать наверху что? Мол, чего довольствие прожирать, когда всем и так ясно – нет той дороги. Точка. Пора уходить. Полковник, конечно, спрашивал – что да как, отчего такая срочность? Но возражать синим петлицам поостерегся. Ученый. Снимать лагерь? Есть. Под козырек, в общем.

Через пару часов всех словно ветром сдуло.

Нет, не всех.

Тереха-то со Стрелиным остались. По двум причинам. Во-первых, обязанности. Надо этого господина артиста на чистую воду вывести всенепременно. Бога никакого нет – факт современному человеку известный,

а духи стало быть есть? Чушь собачья. Иллюзионист заблудший мозги пудрит. Человек. Не взять живьем, так пристрелить хотя бы, чтоб другим неповадно было красноармейцев смущать. Ну, а во-вторых, простое любопытство. Офицеры-то офицеры, так ведь пацаны еще. А тут такое приключение!

– Ты как, Ванюша?

– Обижаете, товарищ капитан. Я с вами…

В общем, из деревни со всеми ушли. А через километра полтора поотстали, в лес свернули. Связистскую палатку поставили – пусть маленькую, зато в ней печка не нужна, брезент толстый, в два слоя. На земь лапника накидали, поверх сами уселись, в одеяла закутавшись. Только в щелочки и глядят. Хорошее место, высокое. И деревьев тут не так много. Обзор замечательный. Плюс – две тропинки, перекресток. Может, сам выйдет? Артист, ети его! А нет, следующим днем по окрестностям пошарить. Но до истины обязательно докопаться…

Долго ждали, до следующего утра. Спали по очереди. Замерзли, как собаки. Хотели уж рукой махнуть, начать поиски, да явился вдруг. Артист! Не запылился. Откуда пришел? Но ведь он? Он. Стоит на перекресточке в хламиде своей, башка под капюшоном. К ноге, как рядовые говорили, рыжая кошка жмется, ластится. Ух, зверюга! Но не рысь. Помельче. Тоже цирковая? А что, вон и львов с тиграми иные дрессируют.

Барклай Ване шепнул:

– Сиди, не высовывайся. Наган на всякий взведи, прикроешь, если что. А я выйду, потолкую с товарищем по-нашенски.

Стрелин хотел удержать командира, да не успел. Тот натурально пулей наружу вылетел. И встал так, что спиною иллюзиониста загородил. Нет, ну как его прикрывать прикажете? Отойди, Тереха-дуреха! Хоть шаг в сторону, а? Нетушки. Не понимает.

А потом на Ивана – ни с того, ни с сего – такой страх вдруг накатил, что он наган от себя отбросил, на четвереньках из палатки выбрался, вскочил и наутек пустился, руки к ушам прижав. Словно орал ему кто-то в самые перепонки – такой гром в башке гремел. Бросил, в общем, товарища. Одно вину искупает – не ведал, что творит. Словно с дуба рухнул…

Бегал по лесу то ли час, то ли два. Возможно и дольше – на котлы не глядел. Как опомнился, в себя пришел, на ближний холм поднялся, на высокое дерево залез. Сориентировался. Еле дотащился до глупой своей засады. Да, далече слинять успел. Как в болоте не утоп?

Ох, лучше б уж в болоте… Смотрит – возле палатки Барклай лежит, остекленелые мертвые зенки в небо уставил. А во лбу… Какая, к черту, звезда? Дырка. То есть, нет. Не правильно. Вмятина. Но такая глубокая, словно гад какой с размаху шаром засадил бильярдным… Бильярдным? Бильярдным?! И ходиков на руке нет. А были? Черт, и не припомнишь теперь. Да и плевать на пропажу.

Нет, ну какая ж все-таки тварь гнусная! Укатал хорошего человека. Только попадись мне!

И такая вдруг ярость накатила, что от былого страха ни следа не осталось.

Жонглер, твою пехотную дивизию! Ух, ненавижу…

Еле остыл. На колени перед телом опустился. Руку протянул, чтоб товарищу веки сомкнуть. Глядь, а у Терехи в зубах зажато что-то. Блестит. Что? Уж почти стемнело. Пришлось ножом выковыривать.

Оказалось кольцо. Увесистый перстень с большим красным камнем. Сперва думал, с черным, но спичкой подсветил. Хотел было тут же выкинуть проклятую вещицу, замахнулся, да отчего-то застыл. Передумал. А минуту спустя и вовсе надел себе на палец…