Жорж Милославский. Время – вперед!
Шрифт:
– Что Игорек, боишься подойти?
– Не, с чего бы.
– Ну и подходи, щупай, смотри вблизи.
– У меня денег нет, дорого небось.
– Смотреть сегодня у нас бесплатно. В музее за деньги, а у нас за так.
– Ой, а ты меня откуда знаешь? Я тебя не помню.
– Так мы и не знакомы, откуда тебе меня помнить.
Игорь Пинк, будущий заместитель директора Тульского музей оружия сидел на корточках и рассматривал чуть не каждую детальку оружия по отдельности. У него в голове не сложилось, что незнакомый парень знает его имя, что это слегка странно. И именно в это
– Вот эти двое, не ушли еще.
– И что думаешь, нормально будет смотреться?
– Во всяком случае лучше, чем рога лосиные. У всех эти рога висят, не удивишь никого. Подарок нужно делать от души и чтоб ни у кого не было такого. Вот ни у кого нет, а у тебя есть!
– Привет, дядя! Походил по рынку, поторговался?
– Паря, что ж ты бойкий такой! Где такое добро взяли? А ты что крутишься, тоже купить хочешь или с ними?
– Нет, я не с ними, просто интересуюсь древней историей, а тут такая хорошая реконструкция доспеха и оружия встретилась. Прямо приято посмотреть?
– Какая реконструкция, почему реконструкция? Сломано было, что ли?
– Реконструкцией историки называют точную копию древнего изделия, которая соответствует всем требованиям к параметрам и материалам предмета.
– А эта прямо соответствует?
– Да они нарочно подогнали парня, чтоб нам втирать.
– Пойду я, извините.
– Стой ты, точно не с ними?
– Точно, даже имен не знаю.
– Ну ладно, верим. Не похож ты на шустрика, как вон тот шкет.
– А почему старший у вас молчит всё время? Он кто или немой?
– Он мастер, изготовивший доспехи и меч. А молчит, потому что не его это епархия, торговать. Мастер хороший, а торгаш не шибко.
– Гааа! Я ж говорил, этот шустрик! Ты мастер по торговле, а он по молоту!
– Так сколько?
– Так двести.
– А дешевле?
– А дешевле в Детском мире.
– Не умеешь ты торговать, мальчик. Так на базаре не продают.
– Ну значит, не судьба продать, домой отвезем.
– Вот ведь упертый. Ладно, считай, вот твои двести рублей.
– А вы вообще откуда? Я в смысле, если у вас еще что будет напродажу.
– Что-то конкретное или так?
– Что вы еще умеете?
– Практически что угодно, но с ограничениями. Без насечек, гравировок и только исторические аналоги. Нам марку держать надо, сказочные поделки типа «сделай мне красиво» не делаем.
– Ха, уел, уел! «Сделай мне красиво», я запомню фразочку, подколю кое-кого.
– Если реально захотите заказать древнее оружие, пишите телефон, спросите Жоржа Милославского.
– Это который из комедии Милославский?
– Это я.
Глава 3 Время собирать
Двести рублей на двоих прекрасно поделились, а Крокодил-Гена оказался очень впечатлен моим стилем ведения переговоров. Так понимаю, что у него в голове не осталось места для мыслей о самостоятельной коммерции. Вот и правильно, пусть каждый занимается своим делом. Создавать черную кассу и как-то прятать деньги я не стал, просто
Когда во время уборки мама наткнулась на неожиданно полный кошелек, случился очередное выяснение позиций строн.
– Это что? Откуда у тебя столько денег?
– Это мои деньги. Я их заработал.
– Зачем тебе столько? Мы что, ограничиваем тебя? Пусть лежат у нас, если надо, попросишь, мы дадим тебе.
– Зачем вам мои деньги? У вас что, нет денег? Если надо, попросите, я поделюсь. Вполне логично, что мои деньги находятся у меня.
– Между прочим, мы тебя кормим-поим-одеваем и не считаем с папой, где его деньги, а где мои.
– Вы не хотите меня кормить-поить? Или просто хочется меня контролировать во всем? Где логика? Чтоб воспользоваться своими деньгами я должен у вас их просить.
– Отец зарабатывает и складывает все деньги в общую копилку, и ничего. Ему не зазорно попросить деньги на какие-то свои нужны.
– Да и пусть складывает, я не против. Мама, скажи честно, ты хочешь тотального контроля за мной или чтоб сын вырос с нормальной здоровой психикой?
Деньги остались в моей комнате. Но, честно говоря, тратить их пока некуда. Все или почти все мои хотелки пока обеспечивает родная семья и школа. Все инструменты и материалы, которые я там просто беру, в другом случае приходилось бы покупать. В эти времена, в которых я застрял, школьнику не продадут ничего дороже двадцатки, скорее поинтересуются: «Ну-ка скажи, мальчик, а ты где деньги взял? Родители где твои? Как твоя фамилия?!» Мороженое, игрушки, продукты, да и нет ничего путного в магазинах. А бизнес с дальнейшим производством курток не сложился по самой банальной причине – два авточехла из овчины кончились, а других не завезли. И непонятно, каким ветром их вообще к нам занесло. Хорошая овчина, ровно стриженая и крашеная, самое то оказалось.
Под занавес каникул занесло меня в гости к Чайкину, он от меня через дом живет около перекрестка, сложно не зайти. В одну сторону пойти от того перекрестка, к Демидову Женьке попадешь, в другую – к Листратову, в третью – к Филипову, а в четвертую – ко мне. И до любого приятеля 3 минуты пехом, тактически удобная точка. Пока мы с Вадиком обсуждали тренировочный процесс, нашу сходку накрыл Чайкин-старший. Батя у Вадика большой любитель поговорить всерьез за жизнь, поучить молодежь, но без зауми. Вот и тут задал мне вопрос не в бровь, а в глаз, прямо вызов бросил:
– Жора, вот ты сегодня на что-то полезное потратил свое и Вадика время или на ерунду?
– А вы с какой целью интересуетесь? За мое время переживаете?
– Просто у Вадима приятелей много, если каждый будет приходить просто убить время, его не останется ни на что.
– Ну если так всё серьезно, то мы обсуждали тренировочный процесс зарождающегося вида спорта.
– И что, прямо вот ты веришь, что у него есть будущее?
– За большое всесоюзное солидное будущее не уверен. Но не попробуем, не узнаем. А по поводу просто яркого несерьезного будущего – сто процентов!