Жозефина. Книга первая. Виконтесса, гражданка, генеральша
Шрифт:
«Все мои помыслы сосредоточены в твоем алькове, постели, сердце. Твоя болезнь — вот что занимает меня ночью и днем. Я потерял аппетит, сон, интерес к дружбе, славе, отечеству. Ты, одна ты — остальной мир не существует для меня, как если б его вовсе не было. Я дорожу честью, потому что ею дорожишь ты., славой, потому что это тебе нравится; будь не так, я бросил бы все, лишь бы оказаться у твоих ног…»
«В постели, больная, ты еще красивей, интересней, восхитительней; ты бледна, взор твой затуманен. Когда же ты выздоровеешь? Если уж кому-нибудь из нас двоих суждено заболеть, то почему не мне? Я крепче и смелее, мне легче было бы переносить недуг. Судьба
Несчастный воображает, что жена, возможно, его ревнует! Ей, конечно, наплевать на ревность, и она, вероятно, улыбается, читая такой совет:
«Не забудь сказать мне в своем письме, милая моя подруга, что уверена в моей любви к тебе, любви, превосходящей все мыслимые пределы; что ты не сомневаешься, что любое мое мгновение посвящено тебе; что я никогда не провел и часа, не подумав о тебе; что мне никогда не приходило в голову помыслить о других женщинах; что все они в моих глазах лишены красоты, изящества, ума; что нравишься мне и поглощаешь всю мою душу только ты, ты целиком, какой я тебя вижу и какая ты есть…»
И на Святой Елене он еще осмелится сказать: «Подлинной любви не существует!»
Однако Бонапарт не в силах отделаться от мысли, что у жены есть любовник, который и удерживает ее в Париже: «Ты знаешь, что я никогда не потерплю, чтобы у тебя был любовник, и уж подавно не предложу тебе завести его. Увидеть его значило бы для меня то же, что прострелить ему сердце!»
Ни в одной из обеих записок в несколько строк, что она послала мужу за последний месяц, Жозефина еще не осмелилась признаться, что ее беременность была лишь воображаемой, и его по-прежнему умиляет мысль о ребенке, которого он хочет потому, что будет тогда рядом с ней: «Ребенок, такой же обворожительный, как его мама, скоро увидит свет и сможет долгие годы провести у тебя в объятиях. А я, несчастный, должен буду удовольствоваться одним днем. Целую тысячу раз твои глаза, губы, язык, все.
В чем тайна твоего обаяния, обожаемая женщина?»
Решительно, у меня муж, который заговаривается, — думает Жозефина.
Однако идти на попятный она больше не может. Баррас твердит ей: надо оставить Париж. Но для отъезда нужны деньги, У Жозефины же, как легко догадаться, одни долги. И тогда ей наносит визит один приятель, с которым она познакомилась еще до замужества во время игры в жмурки. Это Амлен, сын столоначальника в министерстве финансов, которого разорили новые времена. Он женат на Фортюне, товарке Розы по развлечениям, хорошенькой, молодой и бесстыдной двадцатилетней креолке, той самой, что мы видели, когда она, вывалив наружу грудь, прогуливалась по Елисейским полям. Амлен осведомляется у «генеральши», не может ли она чем-либо помочь им с женой.
— Почему бы вам не отправиться в Италию? — предлагает ему Жозефина. — Уверена, что по моей рекомендации Бонапарт что-нибудь для вас сделает.
Тот действительно написал ей недавно: «Если хочешь кого-нибудь пристроить, можешь прислать его сюда, я подберу ему место».
Несколькими неделями раньше Жозефина получила 1 О 000 франков комиссионных за поставку армии 20 000 одеял. Сделка потребовала от нее так мало усилий, что она надеется снова совершить такую же. «Одна общая для всех мысль, — говорит современник, — объединяла множество самых разных людей — жажда денег, и для того, чтобы их добыть, годились любые средства. Элегантнейшие женщины не брезговали сделками с поставщиками и
Амлен тотчас передает своему приятелю Монгласу разговор, состоявшийся у него с супругой командующего Итальянской армией.
— Еду с тобой, — решает Монглас.
Поскольку Жозефина поинтересовалась у Амлена, не могут ли «компаньоны» ссудить ей 200 луи, они немедленно откликаются на ее просьбу, и, получив деньги, она тут же требует, чтобы Амлен сходил в бельевую лавку и подыскал ей английскую вуаль за 30 луи. Затем она назначает им встречу у г-жи де Реноден в Фонтенбло. Оттуда они отправятся в Италию, где она отрекомендует «компаньонов» своему мужу.
Жозефина обещала оказать такую же услугу и своему старинному поклоннику элегантному Жозефу Роббе де Лагранжу из Блезуа, приятелю Александра де Богарне. Ему в то время уже лет пятьдесят. Лагранж сделал больше, чем Амлен и Монглас: заинтересовав нескольких финансистов своими давними связями с экс-госпожой де Богарне, он основал компанию для финансирования поездки. Он отправился на улицу Шантрен и осведомился, почему «Роза» не отправляется в путь. Жозефина поостереглась рассказывать ему о 200 луи, полученных от Амлена и Монгласа.
— У меня нет денег на поездку, — вздохнула она.
— За ними дело не станет. Я готов ссудить вам пятьсот луи.
Она согласилась и, получив 500 луи, назначила былому поклоннику свидание там же, что и двум другим своим сообщникам:
— До встречи в Фонтенбло.
24 июня, «в крайней подавленности, заливаясь слезами и рыдая, как если бы шла на казнь», — сообщает нам один очевидец, — Жозефина после обеда, устроенного в честь ее Директорией, садится в берлину. Она собирается провести два дня в Фонтенбло у своего бывшего тестя Богарне и своей тетки г-жи де Реноден, которые сумели наконец узаконить свою связь… Вот г-жа де Реноден и стала маркизой!
А что же Бонапарт?
Он в это время пишет жене по несколько писем в день, но не решается их отправить: «Потому что они были слишком глупы… Да, это точное слово».
В самый день отъезда Жозефины, не зная, что она собралась уже в дорогу, он посылает ей следующие строки, которые она прочтет лишь много позже: «Наконец, моя несравненная мамочка, я открою тебе свой секрет: насмехайся надо мной, оставайся в Париже, заведи себе любовников и пусть об этом все знают, даже не пиши мне, — я буду любить тебя за это вдесятеро сильней…»
«Заведи себе любовников!»
С какой же стати ей стесняться? Вот почему в берлине, где поместились вместе с ней Жозеф и Жюно, прямо перед ней и касаясь коленями ее колен, едет Ипполит.
Она увозит любовника с собой.
Вечером 30 июня, в четверг, Бонапарт прибывает во Флоренцию. Его ждет курьер. Он привез письмо от Жозефа, сообщающего брату о скором приезде Жозефины.
— Бертье [123] , — кричит он, обезумев от счастья, — Бертье, она едет. Вы слышите, она едет. Я же знал, что в конце концов она решится.
123
Бертье, Луи Александр, князь Нёшательский (1753–1815) — маршал Франции с 1804, военный министр в 1801–1807, начальник штаба наполеоновской армии.