Жребий Рилиана Кру
Шрифт:
— Холод, голод, лишения, опасности, нужду и страдания — вот что ты обнаружила бы там, — заявила Фрайбанни. — Ужасных людей, которые обидели бы тебя; сумасшедших экспериментаторов, которые погубили бы тебя при помощи искусственной молнии, хирургов, которые резали бы тебя по живому; работорговцев, которые заковали бы тебя в кандалы и продали в рабство. Диких зверей и монстров, готовых растерзать тебя. Вампиров, привидений и демонов, стремящихся свести тебя с ума и украсть твою душу. Ожившие трупы, жаждущие твоего тела. Плотоядные растения,
Рилиан открыл было рот, но подумал и решил промолчать.
— Вот что такое тот мир, — продолжала Фрайбанни, — и вот от чего спас тебя сеньор Кипроуз! Он пожалел тебя, взял тебя с улицы, где ты родилась, кормил, одевал, оберегал от опасностей и все эти годы растрачивал на тебя свою любовь. А чем ты ему отплатила? Решила бежать. Ты бы разбила ему сердце. Неужели угрызения совести не мучают тебя, бесчувственная девчонка?
На лице девушки появилась еще большая решимость.
— В книгах, которые я читала, внешний мир описан совсем не так, как вы говорите.
— В книгах сплошь мечты и выдумки. Сколько раз тебе твердить об этом, глупое ты создание! Книги — это поэзия и фантазии.
— Может, и так. Только мне бы хотелось самой…
— Мама, не верь ей, — сказал Друвин. — Клянусь, крошка пыталась сбежать. Посмотри, — он показал узелок, — вот что было при ней, когда мы ее поймали.
Девушка потянулась за узелком, но Фрайбанни оттолкнула ее локтем и скомандовала сыну:
— Развяжи-ка его, дорогой.
В узелке оказалась пара платьев, несколько дешевых туалетных принадлежностей, буханка хлеба и три яблока.
— Видишь, мама, — твердил свое Друвин, — она собрала вещички и собиралась смыться.
— И смылась бы, если бы не мы, — подвел итог Прук.
— Мои умненькие, мои глазастенькие ребятки, вы опять оказали большую услугу вашему дяде.
— Значит, ты попросишь его увеличить наше содержание?
— Посмотрим. Нужно дождаться подходящего момента. — Фрайбанни повернулась к бледнолицей девушке: — Ну-с, мисс, этих улик мне достаточно. Ты проявила себя как лгунья и неблагодарный человек. Надо бы разрешить тебе поступать так, как ты желаешь. Надо бы позволить тебе забрать твои вещи — они твои только благодаря щедрости моего брата, вынуждена я добавить, — и отпустить тебя на все четыре стороны. А еще лучше — просто выгнать отсюда. Это послужило бы тебе хорошим уроком.
В глазах девушки отразилась надежда, смешанная с тревогой.
— Да, мисс Бродяжка, отличным уроком. А потом, когда бы ты замерзала, дрожала от смертельного страха и голода в какой-нибудь яме или под каким-нибудь забором или, скорее всего, оказалась бы в руках лесных вампиров, вот тогда бы ты вспомнила о той комфортной жизни, от которой сбежала, и горько, горько пожалела об этом. Но, моя девочка, было бы слишком поздно.
— Ну так как тебе нравится твоя будущая жизнь? — поинтересовался Прук.
— Ты по-прежнему полна решимости встретить
По-видимому, мрачные описания леди Фрайбанни возымели действие. Глядя в пол, девушка ответила глухим голосом, не поднимая глаз:
— Я не буду убегать… если вы пообещаете…
— Ты еще берешь на себя смелость диктовать условия? Ну ладно, в чем дело? Что я должна пообещать?
— Держать своих сыновей подальше от меня, — с усилием выговорила девушка.
Наступила зловещая тишина. Рилиан смотрел как зачарованный: девушка изучала пол, тройняшки нервно переминались с ноги на ногу, а лицо Фрайбанни заливалось ярко-красным румянцем. Наконец леди сдержанно произнесла:
— Будь так добра, объясни свою последнюю фразу.
— Ваши сыновья докучают мне. Я прошу вас положить этому конец.
— Докучают? Как? В каком смысле?
Девушка, не поднимая глаз от пола, стала заливаться краской.
— Они пристают ко мне, подстерегают в пустынных коридорах.
— Мои мальчики имеют право ходить там, где им вздумается. Ты иного мнения? Это их дом. Они из рода Гевайнов, чего никак не скажешь о тебе.
— Они преследуют меня повсюду.
Вазм и Прук зашаркали ногами, а Друвин подавил смешок.
— Ты, бесстыдная нахалка, неужели ты думаешь, что племянники сеньора Кипроуза унизятся до того, чтобы домогаться тебя?!
— Они пошли гораздо дальше. — Девушка наконец подняла голову, глаза ее потемнели от гнева и унижения. — Вчера один из них догнал меня в саду, обхватил за талию одной рукой, а другой заскользил вниз по моему подолу. Я едва вырвалась.
— Ты… бесстыдная… маленькая… подзаборница! — Руки Фрайбанни задергались, словно хвост разозлившейся белки. — Да как ты смеешь? Как ты осмеливаешься произносить столь мерзкую ложь? Мои мальчики не стали бы пачкать о тебя руки! Им даже во сне такое не привидится!
— С одним из них это случилось вовсе не во сне.
— Ложь! Кого из них ты обвиняешь? Скажи, кого, если посмеешь!
— Едва ли я могу назвать его, — возразила девушка с явным пренебрежением в голосе, — они все на одно лицо. Что же касается характера, здесь есть небольшие различия. По-моему, вот этот. — И она указала на Друвина.
Друвин незамедлительно открестился:
— Мама, это не я. Клянусь, я никогда в жизни не дотрагивался до нее.
— Я знаю, мой драгоценный.
— И не я, мама, — заявил Прук.
— Я не собираюсь путаться с ней, — сказал Вазм. — Дяде это бы не понравилось.
— Верно, мой умненький мальчик. — Губы Фрайбанни поджались от отвращения, она обернулась к девушке: — Я убеждена в невиновности моих мальчиков. Однако я стремлюсь быть справедливой, как того желает дорогой Кипроуз. Поэтому я спрашиваю тебя, у тебя есть доказательство? Какое-нибудь свидетельство, способное подкрепить твои возмутительные россказни? Или ты ждешь, чтобы я поверила тебе на слово?