Жребий
Шрифт:
Нетудыхин не среагировал на эту лесть Сатаны, взглянул на часы. Уже больше часа они разговаривали с Сатаной, и вот-вот могла вернуться Захаровна. Он совершенно не знал, как себя вести в случае, если хозяйка застанет этого фрукта здесь.
Сатана заметил растерянность Нетудыхина.
— Волнуетесь? — спросил он.
— Как-то неудобно, — откровенно сказал Нетудыхин. — Должна хозяйка скоро прийти…
— Не волнуйтесь — не придет: они в картишки сейчас шпилятся. И будут играть до тех пор, пока мы не окончим с вами разговор. Надо только за счетом следить, чтобы успех у них был попеременный. А Кузьма с Муркой носятся по комнатам.
От этого ясновидения Нетудыхин опять слегка оторопел.
— Может, вы и счет знаете? —
— Счет? Ну а как же. Да, конечно! Сейчас скажу, одну минутку: партия заканчивается… Вот, пожалуйста: 3:4, в пользу вашей хозяйки. Так что, я вас поздравляю!
— Ну и ну! — сказал Нетудыхин. — И все-таки я вашу бумагу признать не могу.
— Почему?
— Во-первых, я был пьян. На том свете это обстоятельство учтут.
— На том — нет, а на этом — подавно.
— Во-вторых, она не удостоверена юристом. Это же шпаргалка, а не документ!
— Вот, видите, вы упрекали нашу канцелярию в бюрократии — вы сами бюрократ!
— Серьезное дело должно быть и серьезно поставлено, юридически грамотно. А тут белиберда какая-то напыщенная даже в самом тексте: "С целью поддержания должного напряжения — Господи, какой чудовищный язык! — жизненного поля". Как это понимать? Что за "жизненное поле"? Это научный термин или отсебятина какая-то?
— Я сейчас все объясню, все объясню. Видите ли, жизненное поле — это то пространство, на котором и разворачивается все человеческое бытие. А напряжение поля — есть та атмосфера, благодаря которой жизнь и держится как таковая. Напряжение может понижаться, как происходит, скажем, понижение кислорода в горах. Или, наоборот, повышаться, как образуется избыток того же кислорода в лесной местности, словом, оно колеблется, как наличие озонированного кислорода в воздухе. Но регулирует этот уровень Зло. Зло есть то, что поддерживает жизненное поле, что делает жизнь дееспособной. Оно — основа. Но, заметьте, основа принуждающая. Здесь никто никого не уговаривает. Не будешь считаться с ситуацией — вылетишь из игры. А по-другому человека никак не заставишь крутиться. Его надо постоянно будоражить. Он до сих пор не может в себе искоренить те привычки, которые приобрел, будучи когда-то в раю. Вот вам мое объяснение.
— Да, — сказал Нетудыхин, — любопытно. Все у вас так складно получается. Однако куда Добро-то делось?
— А никуда. Оно есть. Оно существует. Как неполноценное Зло. Поэтому оно и способно только на расслабление человека, на его ублажение. Но настоящее Добро — это Зло.
— Далеко с такой философией можно зайти. Тогда надо и войны, и революции, вообще всякие общественные психозы объявить Добром.
— Ну, тут несколько сложнее, Тимофей Сергеевич. Во Зле тоже меру надо знать. Случается, когда одно Зло налагается на другое. Образуется накладка. Что ж, бывает, не могу отрицать. Но лес рубят — щепки летят, иной раз и без накладки не обойтись. Зато в такие периоды напряжение жизненного поля достигает своего максимального предела. Потом, когда наступает спад, и идут, так сказать, разборы полетов, последующие периоды как бы подпитываются за счет предыдущего. Однако, объективности ради, я должен сказать, что это не всегда так. Дело в том, что я тут, Тимофей Сергеевич, сам нахожусь в сложном положении: мне частично принадлежит власть только на текущие события, будущее же — это Его сфера. — Сатана показал пальцем в потолок и понизил голос. — То, что я творю сегодня и что мне представляется истинным Добром, приобретает свой настоящий смысл только завтра, в контексте ряда последующих фактов. То есть, по большому счету, окончательное значение содеянному придает только Он. И Он же определяет оптимальное соотношение Добра и Зла. Такова диалектика, с которой нельзя не считаться. Сказано же: ни один волос не упадет с головы человека без Его ведома. Улавливаете?
— Не совсем. Но положение ваше, конечно, двусмысленное, — сказал Нетудыхин. Сам между тем тщетно силился
— Не то слово, Тимофей Сергеевич, — сказал сокрушенно Сатана. — Не то слово, если учесть, что так тянется веками. С ума можно сойти. Так и с ума сойти не дано. Вот и крутишься в этом адском круговороте. Ко всему тебя еще и люди не понимают и считают шут знает кем. Эх, да что там говорить! Одно расстройство и никакой тебе благодарности!
"Прибедняется, паскудник!"
— А вы бросьте это грязное дело и сразу станет легче, — сказал Нетудыхин ясно и четко.
— Как — бросьте?! — несколько даже оторопело спросил Сатана. — А что же с человеком-то произойдет? Он же опустится, как последняя тварь. Он потеряет смысл своего существования. Падет духовность, наступит всеобщая деградация. Для него это будет настоящей катастрофой. Когда человек теряет способность сопротивляться Злу жизни, он становится никчемностью, тряпкой. Нет, вы просто не понимаете природы человека, Тимофей Сергеевич.
— Я понимаю ее по-человечески, — сказал Нетудыхин. — В ваших же рассуждениях присутствует какая-то вывернутая логика: с виду она как будто и правильна, а на самом деле — не то.
— Ничего подобного, — сказал Сатана. — Все здесь то. Все жестко и честно стоит на своих местах. Другой логики тут просто быть не может. Здесь все обдумывалось не спеша, с достаточным запасом времени. Кстати, вы не первый, кто подвергает сомнению логичность моего взгляда. Были и до вас люди. И не по вашей мерке. Но все они, в конце концов, признавали ошибочность своей позиции.
— Кто это признавал? Кто лично? Я хочу знать их имена! Проходимцы всякие?
— Ну да вам прямо список пофамильно подавай! Все, кто серьезно думал над природой Добра и Зла. А вы заблудились, Тимофей Сергеевич. Заблудились основательно: тщитесь творить Добро и не знаете его истинного лица. Вы забыли о действительной природе человека.
— Да, может быть. Есть за мной такой грешок частично. Человек консервативен, он трудно поддается переделке. Однако он хочет быть лучше…
— Вот-вот-вот! О чем я вам и долдоню здесь! Благими намерениями вымощена дорога ко мне в ад. Но Зло всему придает реальную значимость и проставляет точки над "і". До тех пор, пока вы будете подсюсюкивать Добру, — вы не настоящий человек. Смею утверждать, что только способность творить Зло есть признак полноценного человека. Проверено опытом: история ваша тому свидетель. И пока человек не умеет творить Зло, он и Добра-то настоящую цену не знает. Это вам, Тимофей Сергеевич, диалектика в действии.
— Вывернутая диалектика, — сказал Нетудыхин.
— Ну, значит, так и закончите жизнь элементарным обывателем, — сказал Сатана. — Вас такая перспектива не страшит?
— Жизнь покажет.
— Она уже показывает. Давайте будем говорить откровенно, чего уж там юлить! Ну кто вы такой? Учителишка обыкновенный! Вы и живете-то впроголодь, лишний рубль экономите, чтобы иметь возможность купить необходимую книжку.
— Ну и что из этого? Тем не менее, я делаю свое скромное дело…
— Да, да, да! Как у вас говорят: это было бы смешно, если б не было так грустно. Вот именно! И втайне вы пытаетесь написать книгу. Но не просто книгу, а честную и высокоталантливую.
— Допустим.
— Восхитительная наивность! Не разобравшись в главном — хе! Люди уже понаписали достаточное количество хороших книг, даже гениальных, чтобы мир, прочитывая их, становился лучше. Ан нет, все идет по-старому: хорошие книги существуют сами по себе, мир каким был, таким и пребывает. Послушайте, вам сколько лет?
— А вы как будто бы не знаете!
— Знаю. Но мог и запамятовать.
— Зачем же тогда спрашивать?
— А чтобы проверить себя.
— Тридцать.
— Ну вот, почти Христов возраст. И чего вы достигли в своей жизни? Вышла одна тощая книженция — никакого резонанса, никакой прессы, идиотская тишина.