Жуки на булавках

Бухов Аркадий Сергеевич

Кажется, что после меня остались играть в карты. Провожал меня в прихожей хозяин, сухо пожавший руку и уклонившийся от обычного предложения заходить чаще. Наталья Михайловна вышла тоже и сказала, что если я не врал, приглашая ее завтра пойти со мной в театр, – то она с удовольствием. Позвонит сама. Телефон мой найдет в книжке. Если я обиделся, она даже извиняется. Мало ли есть глупых людей, которые думают, что извинение сглаживает все.

III

– Вас

там любовница к телефону спрашивают, – недовольно сказала кухарка.

Мой собеседник, малознакомый артист, искоса поглядел на меня и игриво улыбнулся.

– Ого… здорово…

– Какая любовница, – сконфуженно пробормотал я, – это что такое…

– Идите, идите, кто без греха…

Я подошел к телефону.

– Это я. Здравствуйте.

– Наталья Михайловна?

– Ну да. Вас, наверное, удивило… Что? Ну, что же я могла сказать. Говорю – знакомая. Та, эта ваша идиотка… Может, это ваша жена? А я думала, что жена. Как фамилия, да как доложить, да по какому делу… А я думаю, скажу что-нибудь такое, чтобы сразу передала… Вы еще не раздумали? Значит, едем? Ну, так я вас буду ждать в театре… У меня сегодня бешеное настроение, хочется смеяться, веселиться, прыгать… Получила одно письмо… Значит, жду. Пока.

Я оделся и с нехорошим предчувствием поехал в театр. Пока я одевался, за стеной старушечий монотонный голос сверлил тишину.

– Ишь ты… Половиков в передней нет, а он по любовницам шляется… Звонит, дрянь такая… Полюбовница, говорит, доложи поди… А если я тебя мокрым полотенцем по роже? Может, я чиновничья дочь, а ты полюбовница… Теперь жалованье-то тю-тю… Все к полюбовнице снесет на кофеи да цветы… В трубку-то срамные словища говорить мастерица, а у самой, чай, белье штопано…

– Так и сказать, – мрачно раздался вопрос пред моим уходом, – если опросит кто, что, мол, к полюбовнице уехал?

IV

Во время первого действия пьеса, по-видимому, мало занимала Наталью Михайловну.

– Вы знаете, – шепнула она, – я бы сейчас кататься поехала лучше… Да вы не бойтесь, я не зову вас… Знаете, с песнями, как в деревне… Ну, да эх, вы, залетные, эх, вы мои…

– Тише, – сдержанно попросил ее сосед, нервно комкая программу, – здесь, кажется, театр…

– Что вы? – насмешливо спросила его Наталья Михайловна.

– Глупо, – зашипел сосед. – Очень даже глупо, барышня.

– Я дама, – в тон ему ответила она и подтолкнула меня ногой, – злится.

– Я бы вас просил мне не мешать… Приходят тут какие-то…

Я безумно не люблю скандала, особенно в театре, где каждый нарушающий тишину, будь это даже человек, которого посадили на отточенную бритву, в глазах соседей кажется пьяным буяном. Но положение создалось такое, что мое вмешательство становилось необходимым…

– Я просил бы вас осторожнее…

– А вас кто спрашивает, – злобно повернулся ко мне сосед Натальи Михайловны, – я позову капельдинера…

– Вас

же и выведут, – кинула ему та.

– Ну, это мы еще посмотрим… – Он вскочил с места и, протискиваясь между стульями, побежал к выходу.

К счастью, опустился занавес. Больше половины антракта я провел в театральной конторе, объясняясь с какими-то людьми и разозленным соседом по поводу всех слов и жестов; пришлось обещаться на другой день быть у него с извинением; все обошлось хорошо. К Наталье Михайловне я вернулся хмурый и злой.

– Едемте домой, – предложил я, – надоело.

– Едем, пожалуй, – охотно согласилась она, – пьеса дрянь, да и публика… Точно с базара…

Дама, внимательно рассматривавшая ее в лорнет почти в упор, с шумом бросила на соседнее кресло ридикюль и встала…

V

Дня через три я услышал, что в кабинете зазвонил телефон. Нехорошее предчувствие, что это Наталья Михайловна, сразу охватило меня, и я крикнул:

– Даша… Если это та, что сегодня звонила, скажите, что меня нет дома… Поняли?

– Поняла, поняла, не маленькая… Слу-ши-ю… Кого? Их дома нет… Спит? Нет, не cпят… Я не говорю, что не спят, а в столовой…

– Фу-ты, дура… Даша, ну, чего же вы… Ну, скажите, что сейчас подойду… Слушаю вас… Здравствуйте, Наталья Михайловна… Ко мне? Вы? Конечно… Конечно… Я очень рад, пожалуйста… Нет, дома… Сейчас должен ко мне брат с женой заехать, я и жду… Едете? Пожалуйста… Фу-ты… Вот тоже… Даша, купите что-нибудь к чаю…

Приехала Наталья Михайловна раньше, чем брат с женой.

– Ого, да у вас очень мило, – сказала она, входя в кабинет, – положите шляпку… Прекрасный диван: можно? Ну, спасибо, я люблю так полулежать… Ну-с, рассказывайте…

Когда Даша открыла через десять минут дверь на звонок и кто-то зашумел ногами в прихожей, Наталья Михайловна засмеялась, лениво потянулась и посмотрела на меня.

– Нашествие родственников началось? Пришли с нравоучениями блудному брату… У меня такая же история…

Не знаю, слышал ли это брат; но когда я выглянул в прихожую, поздоровался он довольно сухо и почему-то спросил:

– Может быть, мы помешали? У тебя, кажется, кто-то есть?..

– Нет, нет, пожалуйста… Это моя добрая знакомая… Познакомьтесь… Мой старший брат…

Разговор клеился плохо.

Когда он зашел о том, где лучше провести лето, Наталья Михайловна посмотрела на шляпку моей родственницы и засмеялась.

– Здесь покупали?

– Что? Шляпку? – удивленно спросила та, – здесь… А что?

– Я так. Вспомнила. У меня одна знакомая называла такие шляпки гурьевской кашей. Фруктов масса, а смешно…

– Это очень дорогая шляпа, – обиженно возразила та.

– Это-то и обидно. Мещанская шляпенка, а денег стоит уйму. Модная, наверно. Мода – это такая приманка для мещан…