Жуков. Взлеты, падения и неизвестные страницы жизни великого маршала
Шрифт:
Сталин запросил мнение Жукова, который ответил категорическим отказом. Он хорошо знал храбрейшего из храбрейших генералов, но в тех условиях одной отваги было мало. Сталин заметил, что Ефремов опытный военачальник и ему на месте виднее.
Ефремов повел свою группу по пути, избранному им. К сожалению, враг разгадал его замысел и поставил сильный заслон. Пылкий генерал поднял бойцов в решительную атаку. Немногие выжившие запомнили его в тот час – высокого, стройного, в расстегнутой шинели, с автоматом в руке и даже веселого под плотным огнем…»
Но при всем романтическом восхищении доблестью Ефремова ему
Воспоминания самого Белова лишены даже тени романтики: снаряды, еда для людей, фураж для коней, запчасти для брошенных подбитых танков… и еще забота, где бы достать редьки для предотвращения цинги.
Вечером 13 апреля связь со штабом 33-й армии была полностью потеряна. 16 апреля начальник германского штаба сухопутных войск Гальдер внес в свой дневник запись: «Русская 33-я армия ликвидирована…»
Однако окруженцы продолжали сражаться. 19 апреля генерал Ефремов был тяжело ранен в бою и, категорически отвергнув возможность сдаться в плен, позвал к себе жену Валентину, служившую в 33-й армии мединструктором, застрелил ее и тут же застрелился сам.
Тогда же погибли командующий артиллерией армии генерал-майор Афанасьев и практически все офицеры штаба 33-й армии. Выйти к своим смогли лишь 889 военнослужащих. А погибло за время боев в тылу германской армии свыше 8 тысяч солдат и офицеров 33-й армии. Вермахт в этих же боях потерял почти 9 тысяч человек.
Немцы организовали в селе Слободка похороны генерала Ефремова с воинскими почестями. Очевидцы вспоминали, что немецкий генерал произнес перед своими солдатами речь, в которой ставил Ефремова им в пример.
Артур Шмидт, начальник штаба 5-го армейского корпуса вспоминал: «Я приказал похоронить его на площади. Я сказал, что доблестная армия фюрера с уважением относится к такому мужеству. По моему приказу, на могилу установили табличку с русским и немецким текстом».
Среди тех, кто присутствовал при погребении Ефремова, называют полковника, впоследствии генерал-лейтенанта Густава Шмидта, командира 19-й танковой дивизии. Есть мнение, что там был также командующий 9-й армией генерал-полковник Вальтер Модель.
Менее чем через год Артур Шмидт попал в советский плен под Сталинградом вместе с фельдмаршалом Паулюсом.
Густав Шмидт застрелился в августе 1943 года, оказавшись в окружении под Белгородом.
Модель, носивший прозвище Пожарный фюрера, поскольку именно его Гитлер посылал спасать положение на тех участках фронта, где ситуация становилась катастрофической, весной 1945 года попал в окружение к союзникам в Рурской области. После трех недель безнадежных боевых действий 21 апреля он застрелился.
Кто виноват в трагедии под Вязьмой
Роль Жукова в этой трагически неудачной военной операции вызывает горячие споры. Главная линия противостояния: послал ли Жуков 33-ю армию на верную гибель или Ефремов сам решил прорываться из окружения вопреки указаниям командующего фронтом, что и привело к печальному исходу. Вероятнее всего, истина, как это часто бывает, в равной мере удалена от крайних мнений, а найти единственного виновного вряд ли удастся.
Несомненным является то, что последний выстрел генерала
Хотя и здесь не обошлось без показательных наказаний.
Когда гибель 33-й армии стала очевидным фактом, принялись искать виновных. «За бездеятельность при выходе дивизии из окружения» 6 апреля 1942 года был приговорен военным трибуналом к расстрелу командир 329-й стрелковой дивизии полковник Андрусенко. Впрочем, вскоре приговор ему заменили на 10 лет лишения свободы с отправкой в действующую армию – командовать 115-й стрелковой бригадой.
Жуков в то время документально свидетельствовал: «…Как показало следствие, никто, кроме командующего 33-й армией, не виноват в том, что его коммуникации противник перехватил».
Был подготовлен и официальный аналитический документ по итогам вяземской катастрофы, в котором основная вина возлагалась на самого Жукова: «Громкие приказы, которые отдавал командующий Западным фронтом, были невыполнимы… А та торопливость, которую проявляло командование Западным фронтом, передавалась в войска и приносила большой вред делу».
Именно Жуков поначалу запретил Ефремову идти на соединение с корпусом Белова, а когда командующий Западным фронтом понял, что такое решение было бы полезным, возможности выполнить его уже не было. Справедливости ради надо отметить, что Жуков изначально был против этой операции.
Есть и такая точка зрения, что гибель группы, в которой находился генерал Ефремов, стала результатом предательства со стороны одного из солдат. Или даже кого-то из офицеров… Приверженцы этой версии указывают, что в глухих заболоченных вяземских лесах у немцев не было единой линии фронта, военные силы находились лишь в опорных пунктах на базе поселков и деревень. В случае необходимости в нужную точку высылались мобильные подразделения. И такая спецгруппа из полка «Бранденбург-800» с удивительной точностью определяла место, где пытались пройти Ефремов и его люди, неизменно преграждая им путь. Называют фамилию предателя – Бочаров – и ссылаются на сведения, полученные кавалеристами из корпуса Белова, которые в мае 1942 года этого самого Бочарова поймали…
Гораздо позже сам Жуков описывал историю с подразделениями, сражавшимися в окружении под Вязьмой, весьма гладко: «В начале апреля обстановка в районе Вязьмы серьезно осложнилась… По просьбе генералов П. А. Белова и М. Г. Ефремова командование фронта разрешило им выводить войска на соединение с нашими главными силами. При этом было строго указано выходить из района Вязьмы через партизанские районы, лесами, в общем направлении на Киров, где 10-й армией будет подготовлен прорыв обороны противника, так как там она была слабее. Кавалерийский корпус генерала П. А. Белова и воздушно-десантные части в точности выполнили приказ и, совершив большой подковообразный путь, вышли на участок 10-й армии 18 июля 1942 года…»