Жуков

Дайнес Владимир Оттович

«…Сам он как командир дивизии работал очень много, — вспоминал бывший начальник штаба 4-й кавалерийской дивизии генерал Л.Ф.Минюк. — Ни одного мероприятия не проводил с кондачка, всегда все продумывал. Будучи человеком энергичным, организованным и в высшей степени дисциплинированным, Жуков терпеть не мог ленивых, неповоротливых, бездумных и пустозвонов. Совершенно по-другому он относился к тем, кто трудился в полную силу, творчески и с огоньком. Я внимательно присматривался к стилю работы и характеру командира дивизии, да это и вполне понятно, иначе штаб как орган управления не смог бы выполнять свою роль. Сразу было видно, в дивизии установлен строгий порядок. Утвержденные командованием планы работы штаба дивизии, боевой подготовки частей, партийно-политической работы, а также спортивно-массовых мероприятий выполнялись точно и в срок. Сам командир работал строго по плану. Занятия с командным

составом, штабные и войсковые учения в поле тщательно готовились, проводились на интересном и остром оперативно-тактическом фоне и всегда были целеустремленными».

Жуков не только детально рассматривал разработки для занятий с командным составом и с частями дивизии в поле, но очень дотошно разбирал весь ход предстоящих занятий, интересовался в подробностях динамикой действий условного «противника» и тщательно анализировал и обсуждал возможные варианты решений командиров в ходе занятий. Часто между командиром и начальником штаба дивизии возникали споры по оперативно-тактическим вопросам. Жуков в этих спорах всегда требовал обоснованных доказательств, но, как правило, споры заканчивались решением командира дивизии, и после этого проводилось занятие или учение с войсками.

К занятиям Георгий Константинович готовился основательно: знакомился и с историческими материалами, и с новинками. Обладая прекрасной памятью, при объяснении материала никогда не пользовался своими записями, а использовал лишь рабочую карту. Особенно интересны были его разборы — Жуков не просто рассматривал решения командиров и их ошибки, но умело заглядывал в будущее и мог ярко нарисовать картину боя и его последствия.

Л.Ф.Минюк отмечал еще одну важную особенность в подготовке комсостава: «…Памятуя о том, что дивизия дислоцировалась в пограничной зоне и ей вместе с погранотрядом предстояло отражать первый удар врага в случае войны, Г.К.Жуков… держал тесную связь с пограничниками. Отыскивая наиболее выгодные и эффективные тактические приемы действий дивизии, периодически выезжал в пограничный отряд для уточнения и улучшения плана взаимодействий частей дивизии с заставами погранотряда. Весной 1936 года Жуков познакомил меня с командирами пограничников, показал участок границы, входивший в полосу возможных в случае войны действий дивизии, и проиграл со мной несколько вариантов решений на развертывание дивизии и динамику действий…»

Часто, когда его меньше всего ждали, в дивизию наезжал И.П.Уборевич, и каждый его приезд обычно начинался с подъема частей по боевой тревоге, а завершался тактическими учениями или командирской учебой. Побывал Уборевич в 4-й кавалерийской дивизии и в 1934 году. Выслушав рапорт Жукова, командующий дал ему четыре часа, для того чтобы вывести 21-й кавалерийский полк под командованием Музыченко в поле. Учения продолжались пять часов. За это время командующий округом в сопровождении Жукова сумел объехать все подразделения полка, действовавшего в качестве передового отряда дивизии. Он проскакал более 80 километров и лишь после этого дал отбой учениям. После разбора, который сделал Жуков прямо с седла перед строем полка, Уборевич поблагодарил всех за учение и обещал присутствовать на предстоящих маневрах.

Данное слово Уборевич сдержал и приехал на одно из предманевренных учений, проводившееся по теме: «Встречный бой стрелковой дивизии с кавалерийской дивизией». Дивизия произвела на него хорошее впечатление. Последний раз Уборевич проверял дивизию Жукова в 1936 году и вновь нашел ее в прекрасном состоянии. Дисциплина, общая организованность, постоянная боевая готовность оценивались только на «хорошо» и «отлично». Всегда скупой на похвалу Уборевич тепло поблагодарил личный состав, многих наградил ценными подарками.

Этот визит командующего запомнился и Эре Георгиевне: «Сохранилось в памяти и пребывание в 1936 году И.П.Уборевича…Его принимали в нашем доме, в связи с чем маме и другим женщинам пришлось похлопотать и поволноваться. Присутствовали руководящие командиры и их жены. Отчетливо помню большой стол, видимо, составленный из нескольких, так как большого стола у нас тогда не было, во главе которого сидели И.П.Уборевич и папа. По-моему, им было весело. Отец очень ценил и уважал этого человека…»

Очередной качественный этап в боевой подготовке войск округа предопределило появление новых средств ведения войны. «Даешь танк!», «Даешь самолет!», «Даешь мотор!», «Овладеем новой мошной техникой, которую народ дает Красной Армии!» — этими лозунгами буквально жили командиры и бойцы округа, увлеченные общим патриотическим порывом, общим стремлением подняться к вершинам технического прогресса. В приказе РВС СССР от 1 декабря 1933 года «Об итогах боевой подготовки РККА за 1933 год

и задачах на 1934 год» основной целью подготовки войск на новый учебный год определялось: «Овладение подвижными формами операции и боя стрелковых (кавалерийских) соединений в сочетании с глубоким, надежно обеспеченным маневром в тыл противника мотомеханизированных войск и авиации». На занятиях и учениях с высшим и старшим начальствующим составом, штабами, органами тыла и войсками требовалось отрабатывать:

«1. Глубокий наступательный бой стрелкового (кавалерийского) корпуса, усиленного мотомеханизированными войсками и боевой авиацией против укрепившегося или временно остановившегося противника с одновременным поражением боевого порядка его обороны на всю глубину.

2. Встречный бой стрелковых (кавалерийских) соединений, усиленных мотомеханизированными войсками и боевой авиацией на основе быстрых и решительных действий сильных авангардов и одновременности удара по всей глубине группировки сил противника.

3. Оборонительный бой стрелковых (кавалерийских) соединений при содействии танков и боевой авиации и с полным использованием инженерных и химических заграждений против массовых танковых и воздушных атак противника.

4. Самостоятельные действия в оперативном тылу противника мотомеханизированных соединений совместно с боевой авиацией и во взаимодействии с кавалерийскими (стрелковыми) соединениями».^[70]

«Обоснование теории глубокой наступательной операции было серьезным достижением нашего военного искусства, — отмечал Жуков. — В целом операция характеризовалась массированным применением танков, авиации, артиллерии и воздушных десантов, так как была рассчитана на ведение боевых действий современными, технически оснащенными армиями. Существо же глубокой операции состояло в следующем. Первая задача — взлом фронта противника одновременным ударом на всю его тактическую глубину, вторая — немедленный ввод в прорыв механизированных войск, которые во взаимодействии с авиацией должны наступать на всю глубину оперативной обороны противника до поражения всей его группировки.

При этом учитывалось, что в целом война будет вестись многомиллионными армиями на огромных пространствах, а успех глубокой операции обеспечит поражение авиацией и артиллерией всей глубины обороны противника плюс решительные действия на флангах и в тылу группировок врага с целью их окружения и уничтожения».^[71]

Духом новых требований были проникнуты все занятия по тактической подготовке, проводившиеся в частях и подразделениях 4-й кавалерийской дивизии, ее учения и маневры. Вот как описывал Г.К.Жуков подобные учения: «Обучаемый полк поднимался по тревоге, и ему указывался район, где надлежало сосредоточиться. В этом районе командованию вручалась тактическая обстановка и боевой приказ, требовавший совершить марш-маневр через труднопроходимые, заболоченные или лесные районы. Маршрут избирался такой, который требовал больших работ по расчистке и прокладке дорог, постройке из подручного материала гатей и переправ. При этом никаких инженерных средств усиления обычно не давалось, с тем чтобы научить командование всех степеней находить выход из тяжелого положения своими силами и местными средствами.

Такие учения в физическом отношении были чрезвычайно тяжелыми. Иногда люди буквально валились с ног, часто оставаясь без сна и нормального питания несколько суток подряд. Но какая радость охватывала бойцов и командиров, когда их часть, выполнив труднейшую задачу, достигала поставленной цели!.. Командование, штабы и весь личный состав приобретали практические навыки с честью выходить из любого трудного положения».^[72]

В августе-сентябре 1934 года под руководством командующего войсками Белорусского военного округа И.П.Уборевича были проведены окружные общевойсковые учения на тему «Пограничное боевое столкновение в начальный период войны». На учениях присутствовал нарком обороны СССР К.Е.Ворошилов. Дивизия, которой командовал Жуков, действовала на стороне «синих». Учение по оценке Ворошилова прошло удовлетворительно, а тактическая подготовка войск была хорошей. Однако войска и штабы не сумели к началу учения овладеть «искусством организации и ведения разведки». Нарком обороны в своем приказе № 0019 от 16 сентября 1934 года потребовал до конца учебного года: «Отработать вопросы управления, организации связи, взаимодействия в подвижных видах боя (встречное столкновение. окружение, выход из окружения, сложные перегруппировки, боевые действия с резким изменением обстановки). Занятия должны охватывать вопросы общевойскового боя с участием родов войск, возможно чаще тренировать штабы с ограниченными средствами связи».^[73]