Жуков
Шрифт:
К занятиям Георгий Константинович готовился основательно: знакомился и с историческими материалами, и с новинками. Обладая прекрасной памятью, при объяснении материала никогда не пользовался своими записями, а использовал лишь рабочую карту. Особенно интересны были его разборы — Жуков не просто рассматривал решения командиров и их ошибки, но умело заглядывал в будущее и мог ярко нарисовать картину боя и его последствия.
Л.Ф.Минюк отмечал еще одну важную особенность в подготовке комсостава: «…Памятуя о том, что дивизия дислоцировалась в пограничной зоне и ей вместе с погранотрядом предстояло отражать первый удар врага в случае войны, Г.К.Жуков… держал тесную связь с пограничниками. Отыскивая наиболее выгодные и эффективные тактические приемы действий дивизии, периодически выезжал в пограничный отряд для уточнения и улучшения плана взаимодействий частей дивизии с заставами погранотряда. Весной 1936 года Жуков познакомил меня с командирами пограничников, показал
Часто, когда его меньше всего ждали, в дивизию наезжал И.П.Уборевич, и каждый его приезд обычно начинался с подъема частей по боевой тревоге, а завершался тактическими учениями или командирской учебой. Побывал Уборевич в 4-й кавалерийской дивизии и в 1934 году. Выслушав рапорт Жукова, командующий дал ему четыре часа, для того чтобы вывести 21-й кавалерийский полк под командованием Музыченко в поле. Учения продолжались пять часов. За это время командующий округом в сопровождении Жукова сумел объехать все подразделения полка, действовавшего в качестве передового отряда дивизии. Он проскакал более 80 километров и лишь после этого дал отбой учениям. После разбора, который сделал Жуков прямо с седла перед строем полка, Уборевич поблагодарил всех за учение и обещал присутствовать на предстоящих маневрах.
Данное слово Уборевич сдержал и приехал на одно из предманевренных учений, проводившееся по теме: «Встречный бой стрелковой дивизии с кавалерийской дивизией». Дивизия произвела на него хорошее впечатление. Последний раз Уборевич проверял дивизию Жукова в 1936 году и вновь нашел ее в прекрасном состоянии. Дисциплина, общая организованность, постоянная боевая готовность оценивались только на «хорошо» и «отлично». Всегда скупой на похвалу Уборевич тепло поблагодарил личный состав, многих наградил ценными подарками.
Этот визит командующего запомнился и Эре Георгиевне: «Сохранилось в памяти и пребывание в 1936 году И.П.Уборевича…Его принимали в нашем доме, в связи с чем маме и другим женщинам пришлось похлопотать и поволноваться. Присутствовали руководящие командиры и их жены. Отчетливо помню большой стол, видимо, составленный из нескольких, так как большого стола у нас тогда не было, во главе которого сидели И.П.Уборевич и папа. По-моему, им было весело. Отец очень ценил и уважал этого человека…»
Очередной качественный этап в боевой подготовке войск округа предопределило появление новых средств ведения войны. «Даешь танк!», «Даешь самолет!», «Даешь мотор!», «Овладеем новой мошной техникой, которую народ дает Красной Армии!» — этими лозунгами буквально жили командиры и бойцы округа, увлеченные общим патриотическим порывом, общим стремлением подняться к вершинам технического прогресса. В приказе РВС СССР от 1 декабря 1933 года «Об итогах боевой подготовки РККА за 1933 год и задачах на 1934 год» основной целью подготовки войск на новый учебный год определялось: «Овладение подвижными формами операции и боя стрелковых (кавалерийских) соединений в сочетании с глубоким, надежно обеспеченным маневром в тыл противника мотомеханизированных войск и авиации». На занятиях и учениях с высшим и старшим начальствующим составом, штабами, органами тыла и войсками требовалось отрабатывать:
«1. Глубокий наступательный бой стрелкового (кавалерийского) корпуса, усиленного мотомеханизированными войсками и боевой авиацией против укрепившегося или временно остановившегося противника с одновременным поражением боевого порядка его обороны на всю глубину.
2. Встречный бой стрелковых (кавалерийских) соединений, усиленных мотомеханизированными войсками и боевой авиацией на основе быстрых и решительных действий сильных авангардов и одновременности удара по всей глубине группировки сил противника.
3. Оборонительный бой стрелковых (кавалерийских) соединений при содействии танков и боевой авиации и с полным использованием инженерных и химических заграждений против массовых танковых и воздушных атак противника.
4. Самостоятельные действия в оперативном тылу противника мотомеханизированных соединений совместно с боевой авиацией и во взаимодействии с кавалерийскими (стрелковыми) соединениями». [70]
«Обоснование теории глубокой наступательной операции было серьезным достижением нашего военного искусства, — отмечал Жуков. — В целом операция характеризовалась массированным применением танков, авиации, артиллерии и воздушных десантов, так как была рассчитана на ведение боевых действий современными, технически оснащенными армиями. Существо же глубокой операции состояло в следующем. Первая задача — взлом фронта противника одновременным ударом на всю его тактическую глубину, вторая — немедленный ввод в прорыв механизированных войск, которые во взаимодействии с авиацией должны наступать на всю глубину оперативной обороны противника до поражения всей его группировки.
70
РГВА.
При этом учитывалось, что в целом война будет вестись многомиллионными армиями на огромных пространствах, а успех глубокой операции обеспечит поражение авиацией и артиллерией всей глубины обороны противника плюс решительные действия на флангах и в тылу группировок врага с целью их окружения и уничтожения». [71]
Духом новых требований были проникнуты все занятия по тактической подготовке, проводившиеся в частях и подразделениях 4-й кавалерийской дивизии, ее учения и маневры. Вот как описывал Г.К.Жуков подобные учения: «Обучаемый полк поднимался по тревоге, и ему указывался район, где надлежало сосредоточиться. В этом районе командованию вручалась тактическая обстановка и боевой приказ, требовавший совершить марш-маневр через труднопроходимые, заболоченные или лесные районы. Маршрут избирался такой, который требовал больших работ по расчистке и прокладке дорог, постройке из подручного материала гатей и переправ. При этом никаких инженерных средств усиления обычно не давалось, с тем чтобы научить командование всех степеней находить выход из тяжелого положения своими силами и местными средствами.
71
Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. Т. 1. С. 183–184.
Такие учения в физическом отношении были чрезвычайно тяжелыми. Иногда люди буквально валились с ног, часто оставаясь без сна и нормального питания несколько суток подряд. Но какая радость охватывала бойцов и командиров, когда их часть, выполнив труднейшую задачу, достигала поставленной цели!.. Командование, штабы и весь личный состав приобретали практические навыки с честью выходить из любого трудного положения». [72]
В августе-сентябре 1934 года под руководством командующего войсками Белорусского военного округа И.П.Уборевича были проведены окружные общевойсковые учения на тему «Пограничное боевое столкновение в начальный период войны». На учениях присутствовал нарком обороны СССР К.Е.Ворошилов. Дивизия, которой командовал Жуков, действовала на стороне «синих». Учение по оценке Ворошилова прошло удовлетворительно, а тактическая подготовка войск была хорошей. Однако войска и штабы не сумели к началу учения овладеть «искусством организации и ведения разведки». Нарком обороны в своем приказе № 0019 от 16 сентября 1934 года потребовал до конца учебного года: «Отработать вопросы управления, организации связи, взаимодействия в подвижных видах боя (встречное столкновение. окружение, выход из окружения, сложные перегруппировки, боевые действия с резким изменением обстановки). Занятия должны охватывать вопросы общевойскового боя с участием родов войск, возможно чаще тренировать штабы с ограниченными средствами связи». [73]
72
Там же. С. 198.
73
РГВА. Ф. 4. Оп. 15. Д. 11. Л. 105.
Требования, изложенные в приказе наркома обороны, показывают, что в первой половине 30-х годов уделялось серьезное внимание отработке вопросов, связанных с начальным периодом войны. Это было именно то, что нужно войскам в случае возникновения войны. Это было именно то, чего так не хватило им в тот момент, когда нацистская Германия совершила нападение на Советский Союз.
В 1935 году Г.К.Жукову было присвоено только что введенное звание «комбриг». В том же году части 4-й кавалерийской дивизии получили высокие оценки по результатам инспекторской проверки, в том числе и по самому трудному виду боевой подготовки конницы — огневой. Дивизия была награждена орденом Ленина.
«Все это взволновало меня до глубины души, — вспоминал Жуков. — Я крепко задумался над тем, что мы должны сделать, чтобы еще выше поднять боевую подготовку и общее состояние дивизии… Для вручения ордена Ленина дивизия была собрана в конном строю на одном из плацев города. Весь личный состав в приподнятом настроении, на флангах каждой части развевались знамена, под которыми ветераны дивизии ходили в бой с белогвардейцами и бело-поляками. В торжественной тишине после встречного марша и рапорта С.М.Буденный поднялся на трибуну. По его знаку подъезжаю с ассистентами, держа боевое знамя дивизии. С.М.Буденный прикрепляет к нему орден Ленина, и мы со знаменем скачем полевым галопом перед строем». [74]
74
Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. Т. 1. С. 199