Жулики. Книга 1
Шрифт:
– Давайте, Федор Леонидович, я все же отлучусь к соседу вашему. Перебазарю с ним за жизнь, как блатные говорят. Перетру тему. А потом мы с вами, если не возражаете, часок посидим,-
Мишка вышел на лестничную площадку и нажал на клавишу соседского звонка. Дверь была новодел, но выполненная под старину. Звук из-за нее не проникал и Мишка уже начал сомневаться, а есть ли вообще кто-то сегодня дома у соседей, когда она вдруг распахнулась абсолютно беззвучно и, на пороге соседской квартиры он увидел молодую и довольно миловидную женщину лет 30-ти.
– Ну, что трезвонишь,
– «Оторвал, похоже, от чего-то важного хозяйку квартиры. Или ждала кого-то другого, а открыв, увидела меня, вот и не довольна»,– предположил Мишка.
– Мне бы Никиту Сергеевича. Здравствуйте,– Мишка с любопытством рассматривал соседку. А та фыркнула и, повернувшись, ушла в глубину квартиры, даже и не подумав прикрыть дверь или пригласить гостя пройти.
– Никита, это к тебе какой-то парниша, оторви задницу от дивана,– крикнула она: – «Да, нравы здесь, я смотрю, простые. Рабоче-крестьянские. Идиоты не пуганные»,– успел подумать Мишка, заходя в прихожую и прикрывая за собой дверь.
– Кого там еще принесло?– услышал он недовольный мужской голос и в прихожей появился хозяин.
– «Колобок»,– сразу окрестил его мысленно Мишка.
В отличие от персонажа русской народной сказки этот был с руками и ногами, но по округлости фигуры мог, пожалуй, поспорить со сказочным. Сходство добавляло и отсутствие растительности на голове «Колобка». Голова была выбрита до зеркального блеска и наверняка в солнечную погоду, способна была пускать солнечные зайчики. Идеальной, шарообразной формы, и нос с ушами выглядели на ней, как что-то лишнее, не обязательное и даже кощунственное. Ну, а весил этот «Колобок» никак не меньше центнера, при росте в метр пятьдесят.
–«Бывают же феномены»,– подумал Мишка, рассматривая соседа Академика. Одет был «Колобок» в спортивные треники и майку с надписью «Adidas». На шее, как и положено, по нынешнему этикету «аристократии помойки», висела цепура из дутого золота. «Колобок» что-то жевал. Видимо от трапезы оторвали бедолагу, и по этой причине лицо его выражало крайнюю степень раздраженности, едва сдерживаемую, но готовую выплеснуться немедленно.
– И чево надо? От кого?– «Колобок» смерил Мишку с ног до головы, пренебрежительным взглядом.
– Здороваться надо, жиртрест,– решил сразу поставить хама на место Мишка и, не давая опомниться «Колобку», продолжил: – Что били мало в детстве? И хлеборезку захлопни, сквозит.
– Ты хто?– растерялся «Колобок» и он же по совместительству полный тезка Хрущева.
– Хрен в пальто! Внук я соседа твоего, Никита Сергеевич,– Мишка оскалился в улыбке вампира.– Жалуется он на тебя, козлину. Говорит, проходу не даешь, потрох сучий. Вот я и зашел перетереть на эту тему. Меня Михаилом звать. А кореша Жуком называют. Может, слышал? Вижу, что не слышал. Жаль. Не повезло тебе, барыга.
– А, а я что? Я ничего. Я только хотел квартирку выкупить у Леонидыча. По-доброму. Ему куда одному такая?– начал оправдываться «Колобок», сразу почувствовавший, что парень из «имеющих право» и превратившись в «тварь дрожащую».
– Засохни.
– И стерву свою приучи здороваться. Ты ее что – на помойке нашел?– за спиной «Колобка» мелькнула, перекошенная страхом женская физиономия, с волосами, закрученными в огромные бигуди:
– «Так вот от какого занятия важного я ее оторвал. Быстро, однако, она их навертела. Пяти минут не прошло»,– Мишка повернулся и уже на выходе, открывая дверь, бросил через плечо:
– Смотри «Колобок»,– и видать, угадал, творческий псевдоним соседа Академика стопроцентно, дернувшегося рефлексорно.– Узнаю! Придушу! Пока.
Федор Леонидович открыл дверь немедленно, похоже, что дожидался в прихожей.
– Ну что? Переговорили?
– Да, обещал больше не беспокоить и очень извинялся. Вы мне звоните, если что. Не стесняйтесь, Федор Леонидович. Приеду и поставлю хама на место.
– Спасибо, Михаил Петрович. Непременно обращусь. Проходите в квартиру. Что это мы в прихожей топчемся? Разувайтесь и проходите. Вот тапочки. Прошу,– искренне обрадовался Академик и засуетился, делая приглашающий жест.
Квартира Академика ничем, кроме своих размеров, Мишку не потрясла. Старая мебель, а все стены в книжных стеллажах. Не квартира, а библиотека. Столько книг, сразу в одном месте, да еще в квартире – Мишка видел впервые. Даже головой завертел растерянно.
– Да, да. Еще дед мой собирать начал библиотеку, потом отец продолжил. Ну, и я – по мере сил своих,– Федор Леонидович взял Мишку под локоток.– Вы проходите, проходите. Присаживайтесь к столу. Я сейчас чайничек принесу и почаевничаем. Не все же мне вас объедать.
– Да ну что вы, Федор Леонидович, какая еда? Извините за вопрос глупый, вы что, все вот эти книги прочитали?
– Прочел. Грешен, молодой человек. Каюсь,– улыбнулся тот в ответ, а Мишке вдруг стало жутко неловко и стыдно: – «Каким дебилом, наверное, я ему кажусь, вон лоб какой. И такой человек снисходит до разговора со мной. Да я и сотой части не знаю из того, что знает он. А что знаю я такого, чего он не знает? О чем ему вообще со мной разговаривать? Языков, поди, иностранных знает с десяток. Академик и троечник… Нарочно не придумаешь»,– а Академик тем временем расставил чашки и налил в них заварку и кипяток:
– Да Вы присаживайтесь, чувствуйте себя, как дома, Михаил Петрович. Что-то я Вас узнавать перестал. Оробели, как барышня на первом свидании,– Мишка присел на стул с вычурно выгнутой спинкой из прутьев: – «Венские, кажется, называются»,– подумал он, а вслух произнес:
– Извините, Федор Леонидович. Я себя на минуту двоечником, не выучившим уроки, почувствовал. Книги, наверное, в таком количестве, подействовали.
– Что вы все извиняетесь? Двоечником почувствовали? Это замечательно!