Журнал Борьба Миров № 1 1924(Журнал приключений)
Шрифт:
Остальные по пять, по шесть жались в маленьких тесных каютах.
Капитан мечется из стороны в сторону, бранясь и крича изо всех сил своего простуженного вечными ветрами горла, стараясь втиснуть всех имеющих билеты.
А тут еще этот англичанин. Непременно один. Секретное поручение. И эта удручающая бумажка с иностранной печатью и подписями каких-то знатных сэров.
— Не могу, не могу, — надрывается капитан.
— Мой очень важная дел. Мой необходим. Мой ходит жаловаться консул.
— А чорт бы тебя побрал английская образина,
— Виноват. Имею честь говорить с капитаном парохода.
— А что…
И вдруг капитан умолкает и застывает с открытым ртом. Рядом с англичанином стоит… тьфу ты чорт. Или от шума и возни в глазах двоится: да ведь это тот же англичанин только в форме русского офицера. Капитан свирепо трет глаза огромными кулаками. Нет не помогает. Два одинаковых человека только в разных костюмах. И тот второй в военном тоже требует отдельной каюты и сует в нос бумаги с подписью самого Гришина-Алмазова.
— Да не могу, господа, не могу…
И вдруг соображает.
— Слушайте вы сэр и вы господин офицер. Оба вы по секретному делу. Я вам дам одну каюту на двоих. Идет?
Офицер и англичанин взглядывают друг на друга и удивленно ширят глаза.
— Извините, сэр… сэр…
— Джон Хьюг сэр.
— Сэр Джон Хьюг. Я поражен… я…
— Странна… очень… мой… тоже… как две куска воды.
— Да, да, как две капли воды. Вот именно.
Капитан облегченно улыбается.
— Ну вот. Сам бог велел вместе. Двойники. Первый раз в жизни такое сходство я вижу.
Офицер и англичанин согласны.
АНГЛИЧАНИН говорил мало. Святцев плохо владел английским и поэтому в каюте долгое время царило тоскливое молчание. Но скоро выяснилось, что если сэр Джон говорит плохо, то понимает русский язык прилично и Святцев, к числу достоинств которого не принадлежало уменье молчать, принялся хвастаться перед Хьюгом своей блестящей карьерой.
Его молчаливый собеседник слушал внимательно, попыхивая трубкой и только иногда в серых глазах вспыхивал огонек глубокого презрения, которого впрочем за дымом крепкого трубочного табака — Сapstan Nong'ut молодой офицер не мог заметить.
Через пару часов Джон Хьюг знал все о капитане Святцеве. Знал, где он родился, как жил, что делал, знал его боевые заслуги, знал что он едет с важным поручением, что там на Кавказе у него нет ни одного знакомого однополчанина и что только благодаря хорошим рекомендациям одесского командования да личному мужеству он надеется занять ответственную командную должность.
Все это узнал англичанин во время длинного рассказа, в который он изредка вставлял свое отрывистое:
— Иес.
За рассказами Святцева незаметно подошел вечер, а скоро и ночь легла мягким и теплым телом своим на серую грудь моря. Иллюминаторы вспыхнули кругами огней. Сильный пароход, слегка покачиваясь рассекал волны.
Все спали.
ЧАСА в три ночи одиноко прозвучал револьверный выстрел.
Кто-то вскочил.
…стоял человек в нижнем белье…
— Что случилось. Вы… — капитан замялся. Он не знал, кто стоит перед ним англичанин или тот другой — офицер.
— Ничего особенного. Этот англичанин ночью залез в мой карман, и хотел вытащить оттуда бумаги. Я застрелил его.
Голос Святцева звучал спокойно, чуть- чуть насмешливо и большие серые глаза с нескрываемым презрением смотрели на сбившихся в кучу испуганных людей.
Несколько минут капитан стоял растерянно не зная, что делать. Потом подумав сказал:
— Я вынужден вас арестовать, господин офицер. Попрошу в мою каюту.
— Пожалуйста, только я надеюсь вы разрешите мне одеться.
Через пять минут капитан Святцев, позванивая шпорами, вошел в каюту капитана и там вручил свой наган и свою шашку удивленно смотревшим на него генералам.
А еще через пару минут влетел взволнованный, как рак красный, капитан и бросился прямо к Святцеву.
— Ну поздравляю вас. Вы молодец. Можете освободить его господа генералы. Этот англичанин… Одним словом вот.
Он развернул на столе маленький кусочек холста и генералы испуганно пригнулись, следя за страшными словами.
…партбилет… №… (большевиков)… Петр Сергеевич Волин…
Тело Джона Хьюга — он же большевик Волин — без всяких церемоний бросили в море, а капитан Святцев выслушивал генеральские поздравления, подкрепляемые рюмками настоящей николаевской водки.
БУМАГИ, которые капитан Святцев привез от его превосходительства генерала Гришина-Алмазова, его превосходительству генералу Деникину были содержания крайне неприятного. В них сообщалось, что одесская группа помощи оказать не может, с врагом бороться бессильна, так как пьянство совершенно разложило командный состав, а что касается нижних чинов, то зловредная агитация и т. д.
К этому прилагалось письмо, в котором генерал писал, что податель сего капитан Святцев, счастливое исключение из общей массы и что он генерал горячо рекомендует капитана на ответственную командную должность.
Деникин знал уже о происшествии на пароходе, навел соответствующие справки, и получил ответ, что никто никому, никогда никакого Джона Хьюга не посылал, и что этот Хьюг как и показывают найденные при нем документы несомненно был большевистским агентом.
Таким образом Святцев сразу попал в герои, и расчувствовавшийся кандидат в монархи предложил ему самому выбрать дело по душе.