Журнал «День и ночь» 2011-03 (83)

Чучилина Римма Петровна

* * *

Самолёты летают реже. Только небо не стало чище. И по-прежнему взгляды ищут Свет любви или свет надежды. Самолёты летят по кругу. Возвращаются новые лица. Но пока ещё сердце стучится, Мы с тобою нужны друг другу.

* * *

Среди чёрных и белых — Расскажи мне, какого ты цвета… Среди слова и дела, Среди честных и лживых ответов Проявляются

лица, И — по белому чёрным скрижали. Время памяти длится, Время совести? Вот уж, едва ли…

* * *

Давай не думать о плохом, Страницы дней листая. Пусть даже, словно птица, в дом, Влетает весть лихая. И день пройдёт, и ночь пройдёт, И вместо утешенья Судьбы продолжится полёт Сквозь память и прощенье.

* * *

Всё своё — лишь в себе, в себе, И хорошее, и плохое. В этой жизни, подобной борьбе, Знаю точно, чего я стою. Знаю точно, что всё пройдёт. Всё пройдёт и начнётся снова. И в душе моей битый лёд — Лишь живительной влаги основа.

* * *

Не хочется спешить, куда-то торопиться, А просто — жить и жить, и чтоб родные лица Не ведали тоски, завистливой печали, Чтоб не в конце строки рука была — В начале…

* * *

Добро опять проигрывает матч. Счёт минимальный ничего не значит. Закономерность новых неудач Почти равна случайности удачи, Чья вероятность близится к нулю, Как вероятность гола без штрафного. Добро, проигрывая, шепчет: «Я люблю», И, побеждая, шепчет то же слово…

* * *

Какою мерою измерить Всё, что сбылось и не сбылось, Приобретенья и потери, Судьбу, пронзённую насквозь Желаньем счастья и свободы, Любви познаньем и добра?.. О Боже, за спиною — годы, И от «сегодня» до «вчера», Как от зарплаты до расплаты — Мгновений честные гроши. Мгновений, трепетом объятых, Впитавших ткань моей души. А в ней — доставшийся в наследство Набросок моего пути… Цель не оправдывает средства, Но помогает их найти.

* * *

Кому-то верит донна Анна. Не год — который век подряд Клубится память неустанно, Мосты над временем горят. Пренебрежительной ухмылкой Опять оскален чей-то рот. И вечность, как любовник пылкий, Не отдаёт, а вновь берёт.

* * *

Яблоки-дички летят, летят… Падают

на траву. Жизнь — это тоже фруктовый сад. В мечтах или наяву Кто-то цветёт и даёт плоды Даже в засушливый год… Яблоня-дичка не ждёт воды — Просто растёт, растёт.

* * *

Дышу, как в последний раз, Пока ещё свет не погас, И листья взлетают упруго. Иду вдоль Луганских снов, Как знающий нечто Иов, И выход ищу из круга. Дышу, как в последний раз, В предутренний, ласковый час, Взлетая и падая снова. И взлётная полоса, В мои превратившись глаза, Следит за мной несурово.

Гурам Петриашвили [21]

Сказки маленького города

Перевод с грузинского Элисо Джалиашвили

21

Петриашвили Гурам Мелентьевич, Киев, 1942 г. р.

Родился в Грузии в семье сельского учителя. В 1964-ом закончил математический факультет Тбилисского университета. А в 1979-ом — кинорежиссёрский факультет Тбилисского театрального института. Автор многих книг стихов, сказок, литературно-критических и публицистических статей. Сказки Гурама Петриашвили переведены на многие языки мира. Режиссёр нескольких художественных и мультипликационных лент. Как актёр снялся в тридцати художественных фильмах. Подготовил свыше 100 телепередач о культуре, художественных и кукольных видеофильмов. Активный участник национально-освободительного движения в Грузии. В 1990 году, когда на выборах в этой стране победил политический блок Звиада Гамсахурдиа, стал депутатом. После свержения Гамсахурдиа эмигрировал в Украину.

Малыш-динозавр

В давние-давние времена на бескрайней равнине паслись динозавры.

Огромные-преогромные были динозавры, каждый — раз в десять больше слона.

Неуклюжие, неповоротливые, они лишний шаг ленились делать. Вытянув свою длинную шею, день-деньской водили головой из стороны в сторону. Только выщипав всю траву перед собой, нехотя ступали дальше.

Паслись так динозавры.

Медленно, неторопливо двигали и двигали челюстями.

А чего им было спешить?

Травы — сколько хочешь, равнине конца-краю не видно.

Незаметно однообразно тянулось время.

Появлялись динозавры-малыши, учились щипать траву, росли, становились большими динозаврами, и, как все другие, с утра до вечера ели траву, жевали и жевали.

Но вот однажды какой-то малыш поднял глаза от травы. Потом вытянул шею и ещё выше вскинул голову.

О, как чудесно, оказывается, глядеть вверх.

Над головой простиралась синева. Безбрежная синева. А на ней полыхал красный-красный шар.

— Мама, что это там? — удивился малыш. Мама-динозавриха, занятая едой, не слышала его слов.

Малыш снова спросил, но мать снова не ответила.

Обиделся маленький динозавр. Отошёл от матери и побрёл к динозаврам. Неудобно было идти, мешал длинный хвост — волочился по земле и тянул назад.

— Что там за красный шар? — допытывался малыш, но ему никто не отвечал.

Кто знает, возможно, динозавры и не слышали малыша, ведь он тянул голову к небу, а они — к земле, щипали да щипали траву.

Взгрустнул маленький динозавр. Одиноко присел поодаль от других, заворожённо глядя на красный шар.

А шар проплыл по синеве и скрылся за краем равнины.

И сразу стемнело.

Динозавры перестали щипать траву, прилегли там, где стояли, и заснули.

Уснул и малыш-динозавр.

Красный шар назывался Солнцем.

Солнце давно таило обиду на динозавров, сердилось на них за то, что они совсем не замечали его, с утра до вечера двигая челюстями.

И потому Солнце очень порадовалось маленькому динозавру.