Журнал «Если» №07 2010
Шрифт:
— Так что если пять процентов территории, населенной этим коралловым народом, сейчас находятся на суше, искать их придется, быть может, в Андах или посреди пустыни Такла-Макан?
— А то и в Албании, — под общий хохот предположил Акула.
— Мы находим следы прошлых цивилизаций во многом потому, что копаем там, где они жили. К тому же возраст этих цивилизаций не превышает десяти тысяч лет.
— Однако динозавров находим, — с обычным для себя упрямством заметил Визионер (выходец из фундаменталистской семьи, насколько помнил Джо).
— Случайно, —
— Как минимум, — согласился Акула.
— Однако мы обнаруживаем ископаемых, когда о динозаврах и речи не было. Правда, все они очень маленькие. Но ведь должны же быть какие-то признаки, черт, ну не знаю что… может быть, горшки? Или что-то вроде вилки? Аналог нефтяной вышки или даже храма?
— Я тут сделал кое-какие выкладки, — заметил Джо. — Помните, что говорил Хайнлайн: «Поверхность Луны равна поверхности Африки. И наши миссии обследовали только окрестности Кейптауна».
— Если предположить, что коралловый народ обитал в Антарктике, явно слишком небольшой для него, то мы успели порыться в земле лишь на территории меньшей, чем занимают «Восток», «Берд» и еще с полдюжины полярных станций: всего около сотни квадратных миль.
— Однако в итоге все это — вопрос веры. Слишком скудна основа для предположений…
— Один образец? Конечно, но если взять эту скудную основу и как следует накачать ее…
— …получается свидетельство того, что земляне посещали Луну еще за полмиллиарда лет до вас обоих.
— И всех прочих. — Акула не упускал возможности напомнить собеседникам о том, что программа «Аполло» является именно программой, а не отдельным событием, подобным перелету Линдберга.
— Я полностью удовлетворен данным заключением, — проговорил Визионер. — Что делает эту находку эпохальной! Подобной находке Ноева Ковчега или части Истинного Креста! Почему не предать ее гласности?
— Потому что мы с Чаком так и не можем понять, как она повлияет на всю космическую программу. — Джо простер свою руку к Акуле. — Шаттл летает, космическую станцию строят, планы исследований Луны уже нашли свое воплощение на чертежных досках.
— В данный момент все прекрасно! Это как если тебя, находящегося в прекрасной форме, вызывают к врачу — лучшего впечатления ты просто не можешь произвести, только худшее.
Упоминание об авиационных медиках, особенно в отсутствие Доктора, решило вопрос. Джо почти поверил этому.
Летчик умер от опухоли мозга в Сиэттле в 1994 году.
В апреле 1998 года Джо, явившийся в Хьюстон на очередное обследование, заглянул в гостиницу «Кингс-инн», находящуюся прямо у ворот Космического центра имени Джонсона. На телефоне в его комнате моргал огонек, сигнализировавший о послании Чака — старого доброго Альфы, — приглашавшего Омегу, то есть Джо, сегодня заглянуть к нему домой.
За время всего знакомства Джо никогда не бывал
Альфа и его третья жена Лори занимали апартаменты с тремя спальнями в доме, находившемся в устье так называемого Чистого озера (во-первых, далеко не чистого, и, во-вторых, отнюдь не озера) в огороженном доходном доме, принадлежавшем Акуле.
Несмотря на летный мундир и авиационное прошлое, Альфа увлекся парусным спортом и купил сорокафутовый шлюп, которому дал имя «506». После подобающей случаю выпивки и раунда морских историй они отправились в море.
Сразу же стало ясно, что, будучи природным авиатором и астронавтом, Альфа являлся абсолютно сухопутной крысой. Джо, естественно, выглядел ничуть не лучше, поскольку предпочитал воду или в бассейне, или в виде кубиков для коктейля. Единственное его преимущество заключалось в том, что на роль моряка он не претендовал.
После долгой и безуспешной возни с парусами и снастями «506» направился по выходящему в залив судоходному каналу на машинной тяге. Мимо пролетали настоящие моряки, белые паруса хлопали на ветру, капитаны с ехидцей салютовали — пока им не удавалось прочесть название на борту яхты и заметить, кто управляет ею. Тогда почтительно поднимались пивные бутылки, а девицы принимались энергично махать руками.
— А что, — молвил Альфа, — хорошо уже то, что нам не пришлось идти под парусами до котловины Эйткен.
Они вышли в залив, и желудок Джо немедленно возмутился.
— Давай-ка принесу чего-нибудь. — Оставив Джо у штурвала, капитан Альфа спустился в каюту, однако появился из нее отнюдь не с бутылочкой драмамина.
В руках он держал чемоданчик.
— В дорогу собрался? — попытался пошутить Джо, преодолевая дурноту.
— Старина, в этом чемоданчике не одежда. — Альфа открыл крышку и под ней оказался весь коралл Эйткена: набор розовых образцов — включая те три, что вернулись из институтов после исследования.
— Ого, — изумился Джо, которого мутило все сильнее.
— Ну что ж, старый друг… похоже, мне приходится делать выбор. — Джо отметил, что Альфа явно имеет в виду только себя, а не команду. — Яви эту вещицу миру, и какие волны она поднимет…
— Подлинное культурное цунами! — проговорил Джо, особенно гордясь уместной в обстоятельствах метафорой.
Альфа явно находился под впечатлением момента.
— Именно! Культурное цунами! Мир никогда более не станет прежним… вот ведь какое дерьмо.
Тут на какое-то мгновение оба они застыли, пока «506» вползал на волну. А потом непринужденным движением, которое навсегда врезалось в память Джо, Альфа поднял чемоданчик и вывалил за борт его содержимое в зелено-бурую жижу, наполнявшую хьюстонский корабельный канал.
Джо бросился к борту, сумев только выдавить: «Какого черта ты делаешь?» — прежде чем его вывернуло наизнанку.
Когда зеленоватая лужица, состоявшая из полупереваренных остатков курицы и пива, осталась за кормой, Альфа спросил: