Журнал «Если», 1993 № 04
Шрифт:
Скажем, можно сейчас «зажать» какие-то социальные программы, сократить государственные расходы — и даже нужно, как нужно добиваться и того, чтобы налоговая система работала более эффективно. Но все это не гарантирует прекращения распада, а только лишь замедляет его темп. Гарантировать же может только активная промышленная политика, без которой все прочее — просто латанье дыр. Я боюсь немного ошибиться в цифрах, но напомню, что сфера социального обеспечения более чем на 40 процентов финансировалась из бюджета госпредприятий.
Поэтому, когда сегодня говорят, что нечего, мол, паниковать из-за промышленного спада — все равно промышленность устарела, неэффективна, военизирована и
— Политологи, однако , отмечают, что во времена крупных социально-политических реформаций симпатии населения редко склоняются к центристам: маятник качается от одного края к другому. Это хорошо видно на примере балтийских стран: в Эстонии «бывшего номенклатурщика» Арнольда Рюйтеля сменил «правый» Леннарт Мери, в Литве прежде далекого от каких бы то ни-было партсоветских структур Витаутаса Ландсбергиса потеснил экс секретарь ЦК КПП Альгирдас Бразаускас. Не переоценивает ли «Гражданский союз» свои силы?
— Есть ощущение, что маятник может все же задержаться в центре. Об этом говорят и результаты целого ряда социологических опросов в разных регионах страны. «Гражданский союз» набирает от 22 до 30 процентов предпочтений, тогда как наши партнеры по политическому процессу, занимающие более радикальные позиции, не выходят за рамки 5–8 процентов. Это в равной степени относится и к «ДемРоссии», и к коммунистическим, и национал-патриотическим организациям. Из этого следует вывод, что маятник от радикал- демократов качнулся обратно. Но на противоположном фланге для него нет притягательных элементов: коммунистическая идея сильно скомпрометирована, патриотическая, в том виде, в котором ее преподносят, никогда не набирала в России много очков и осуществима разве что в форме прямой агрессии… Так что шанс у нас есть — если, конечно, в очередной раз не произойдет что-нибудь совершенно невероятное.
— Почему отечественный центризм терпел поражение на протяжении всей российской истории?
— В истории России практически отсутствуют длительные стабильные периоды. Пожалуй, только крестьянскую реформу 1861 года можно отнести к победе центристских сил, которые сумели провести необходимые политические решения упреждающего характера. Это реформа, возможно, предупредила очередной бунт или крестьянскую войну, отсрочила революцию на 50 с лишним лет… Это стало возможным только в рамках достаточно длительного стабильного периода: внешние возмущения в середине XIX века были, но внутри Россия переживала редкий этап эволюционного развития. Больше у нас не было таких длительных этапов. А всякий переходный период толкает к простым и быстрым решениям.
— Ваши оппоненты считают, что, если победа окажется за вами, вы начнете строить госкапитализм.
— Это все слова — капитализм, социализм. Их у нас в принципе нельзя употреблять, потому что к каждому термину надо прилагать описание на двух — трех страницах, чтобы было ясно, о чем идет речь. И для начала скажу, что прежде всего мы ничего не будем строить…
— Не разочаровывайте, пожалуйста..
— Сама идея, что можно построить какое-то новое общество, относится к разряду большевистских. Существуют реальные, объективные тенденции. Самое большее, что могут сделать общественно-политические
— И что он нам обещает?
— Об этом рано пока говорить. Скажу лишь, что этой работой занимаются эксперты из Академии наук, а также Союза промышленников и предпринимателей. Думаю, весной она будет завершена.
— Надеюсь, читатели журнала «Если» и «МН» узнают о ней первыми?
— Если захотят… Что же касается более близких перспектив, то любая программа, которую сегодня стоит обсуждать, должна быть антикризисной — программой тех мер, которые надо принимать срочно.
«Поставьте людей в разумные общественные отношения, т. е. в такие условия, при которых инстинкт самосохранения каждого из них перестанет толкать его на борьбу с остальными; согласите интерес отдельного человека с интересами всего общества — и добродетель (vertu) явится сама собою, как сам собою падает на землю камень, лишенный подпоры. Добродетель надо не проповедовать, а подготовлять разумным устройством общественных отношений»
Г. В. Плеханов.
«К вопросу о развитии монистического взгляда на историю»
Джоан Виндж
Брандер
И угораздило же меня так надраться. Видит Бог, не припомню такого похмелья… Я со стоном вырвался из лап тяжелого, цепкого сна, все еще толком не понимая, сон это или я уже проснулся. Приподняв голову, я повернулся, стараясь разглядеть часы, которых почему-то оказалось две штуки. Забавно… Прошлой ночью здесь стоял один будильник. О-о-ох! Уж эта прошлая ночь…
И все же окончательно я проснулся не от звона будильника: видеофон, наверное, в десятый раз наигрывал мелодию из «Серенады звездного света». С трудом припомнив, где нахожусь, я подполз к аппарату, стоявшему в ногах кровати, по пути увидев свое отражение в зеркальной глади экрана, и, прежде чем нажать на клавишу ответчика, с отвращением щелкнул по нему пальцем.
— Алло, — хотел сказать я, но получилось нечто вроде стона. — А-а-ахо…
— Мистер Ринг? Вы в номере? К вам гости.
Голос консьержки резал слух, как сигнал воздушной тревоги.
Я чувствовал себя так, словно находился где-то на грани между жизнью и смертью, но все же сумел что-то пробормотать в ответ.
Этот ответ, видимо, успокоил ее.
— К вам посетители, мистер Ринг.
Смутно предчувствуя опасность, я переспросил:
— Они случайно не в форменной одежде?