Журнал «Если», 1993 № 07
Шрифт:
Из- под шкафа выбралась крыса и побежала по полу. Женщина-захватчик, увидев ее страшные когти, в ужасе закрыла глаза и застонала.
Игнатий, занятый приготовлением кофе, хихикнул. Никто ведь не просил их приходить сюда: если им не нравится Гандитаун, они могут уйти.
Из- за одеяла вылезли несколько ребятишек и молча уставились на пришельцев. Те сидели неподвижно, напряженно ожидая, пока им приготовят кофе, и стараясь не замечать чистые, вопрошающие глаза детей.
В
— Они приземлились. В Гандитауне. Сейчас они у Игнатия Ледебура.
Разъяренный Говард Строу выкрикнул:
— А мы здесь просиживаем стулья! Довольно болтать — нужно уничтожить их. У пришельцев не может быть здесь никаких дел — вы не согласны? — Он толкнул Габриэля Бэйнса в бок.
— Я согласен. — Бэйнс отодвинулся от манского делегата. — А откуда вы знаете? — спросил он у Якоба Симиона. Геб издал легкий смешок.
— Разве вы не заметили кое-кого в зале? Не ощутили присутствия астральных тел? Сюда приходил Игнатий Ледебур и увел с собой Омара Даймонда. Вы забыли об этом, потому что этого на самом Деле не было: захватчики сделали так, поделив три на один и два.
Безнадежно уставившись в пол, деп произнес:
— Значит, уже слишком поздно: они высадились, Говард Строу издал короткий, лающий смешок.
Они захватили только Гандитаун. Кому он нужен? Эту зловонную выгребную яму давно пора осушить — я был бы весьма признателен тому, кто сделает это.
Отпрянув, как от удара, Якоб Симион прошептал:
— Мы, гебы, по крайней мере не жестокие.
Он беспомощно заморгал, по щекам потекли слезы. Видя это, Говард Строу довольно усмехнулся и подтолкнул локтем Габриэля Бэйнса.
— Есть ли на высотах Да Винчи эффективное оружие? — спросил его Бэйнс. Глубокая интуиция подсказывала ему, что отказ манов защищать Гандитаун не случаен: маны, скорее всего, и не собираются оказывать сопротивление, пока вторжение не затронуло их напрямую. Они не будут разбазаривать изобретения своих сверхактивных мозгов для общей пользы.
Таким образом, старые подозрения Габриэля Бэйнса относительно Строу подтверждались.
Нахмурившись, Аннет Голдинг с тревогой проговорила:
— Мы же не позволим спустить Гандитаун в канализацию.
— «Спустить в канализацию», — повторил Строу. — Полностью одобряю! Конечно, позволим. Послушайте: у нас есть оружие. Мы не расходовали его зря, поэтому в состоянии стереть в порошок любую армаду захватчиков. Мы покажем товар лицом — когда почувствуем в этом необходимость.
Он обвел глазами присутствующих, наслаждаясь своим превосходством, чувством хозяина: теперь все они зависели от него.
— Я знал, что вы поведете себя подобным образом! — с яростью произнес Бэйнс. Боже, как он ненавидел манов!
Бэйнс сразу же пообещал себе: если когда-нибудь представится шанс расквитаться со Строу, то он не упустит его. Расквитается сполна.
«Точно, — подумал он. — Если представится возможность — рассчитаюсь со всей этой кучкой, со всем манским поселением. Ради одной такой надежды стоит жить. Сейчас маны получили преимущество, но это не может продолжаться долго».
«А действительно, может, стоит пойти к захватчикам и заключить с ними пакт в пользу Адольфвилла: мы и захватчики против Высот Да Винчи?»
Чем больше он думал так, тем идея казалась ему все более привлекательной.
Аннет Голдинг, глядя на него, спросила:
— Гэйб, вы хотите сообщить нам что-то важное? У вас такой озабоченный вид… — Как и все поли, она обладала тонким чутьем, правильно уловив смену выражений на его лице.
Ради собственной пользы Бэйнс решил солгать.
— Мне кажется, нам следует пожертвовать Гандитауном. Нужно уступить его захватчикам, позволить им колонизировать этот район, построить там базу или еще что-нибудь. Это, наверное, неприятно звучит, однако… — Бэйнс пожал плечами. Что ясе им еще остается?
Раздавленный горем Якоб Симион проговорил, заикаясь:
— В-вы не хотите п-позаботиться о нас просто п-потому, что мы…, не такие чистые, как вы. Я возвращаюсь в Гандитаун, чтобы разделить участь м-моего клана — если ему суждено п-погибнуть, я погибну вместе с ним.
Он резко поднялся, оттолкнув стул, который с грохотом упал.
— Предатели, — добавил он и понуро заковылял к двери.
Остальные делегаты молча наблюдали за гебом, стараясь придать себе безразличный вид. Однако Габриэлю Бэйнсу почему-то стало грустно. Потому что он вдруг понял: судьба всех кланов одинакова. Все они когда-нибудь, постепенно, превратятся в гебов: сначала умные поли, потом шизы, пары и, наконец, агрессивные маны.
«И когда это случится со всеми, то нам уже некуда будет пойти, — думал Бэйнс. — А что станется с гебом без Гандитауна?» Это был очень серьезный вопрос, который до смерти напугал Бэйнса.
Вслух он произнес:
— Подождите!
Затем, обращаясь ко всем делегатам — и особенно к надменному Говарду Строу, — сказал:
— Мы должны действовать сообща. Сегодня Гандитаун, завтра Гамлет-Гамлет, или пары, или шизы — захватчики перебьют всех поодиночке, пока не останутся только Высоты Да-Винчи.
Ненависть к Строу придавала его голосу хрипоту; Бэйнс сам не узнавал себя.
— Официально отдаю свой голос за то, чтобы собрать все силы в кулак и отбить Гандитаун. Мы должны начать сопротивление именно там.