Журнал «Если», 1993 № 07
Шрифт:
— Но разве Ледебур…
— Психоз есть психоз, — заключила липкая плесень, — и неизвестно, что следует ожидать от такого провидца.
— Правильно, — согласился Чак и кивнул. Через некоторое время челнок уже мчался по направлению к Гандитауну.
— Послушайте, господин Риттерсдорф, — сказала липкая плесень. — Я думаю вот о чем. В некотором отношении для вас было бы куда безопаснее, если бы она…
— Это мое дело, — отрезал Чак.
— Извините, — несколько мрачно излучила липкая плесень,
Весь дальнейший путь до Гандитауна прошел в молчании.
Игнатий вытряс из кастрюли в таз кучу слежавшихся вареных макарон перед мордами двух черных овец. Затем он поднял голову и посмотрел на ракетный челнок, который садился на дорогу рядом с его хижиной. Закончив кормить овец, он лениво побрел к хижине с кастрюлей в руке. Его провожали коты всех мастей, с надеждой глядя в сторону кастрюли.
Зайдя в хижину, Ледебур швырнул кастрюлю в раковину, заваленную тарелками с остатками присохшей пищи, потом остановился на минуту и окинул взглядом женщину, которая спала под грудой грязных одеял на деревянных досках, служивших то кроватью, то обеденным столом. Затем нагнулся, подобрал с пола кота и снова вышел во двор. Прибытие космического челнока, конечно же, не явилось для него сюрпризом, так как он уже испытал видение, связанное с ним. Он нисколько не встревожился, однако настроение у него почему-то испортилось.
Из челнока показались две фигуры; одна из них человеческая, Другая студенистая и желтая. Фигуры двигались ему навстречу, с трудом пробираясь через заваленный мусором двор.
— Вы, наверное, будете рады узнать, — проговорил Ледебур вместо приветствия, — что альфанские военные корабли уже готовятся к высадке на наш маленький мир. — Игнатий улыбнулся, однако человек, который пристально смотрел ему в лицо, не стал улыбаться в ответ. Желтому пузырю, конечно, улыбаться было просто нечем.
— Поэтому ваша миссия, — продолжал Ледебур, слегка смутившись, — принесла весомые плоды.
Игнатию не нравилось исходящая от человека враждебность, которую он ощущал с помощью своего парапсихологического таланта. Гнев витал вокруг головы человека в виде зловещего красного нимба.
— Где Мэри Риттерсдорф? — спросил Чак. — Где моя жена? Знаете? — Он повернулся к ганимедской плесени, которая колыхалась возле него. — Он знает?
Липкая плесень излучила мысленную волну:
— Да, господин Риттерсдорф.
— А-а, вы ищете свою жену, — закивал Игнатий. — Да, она натворила много неприятного: убила одного мана и даже…
— Если не скажешь, где моя жена, — сказал Чак Игнатию, — я дух из тебя выбью. — Он сделал шаг навстречу гебскому святому.
Возбужденно поглаживая кота, которого он держал в руках, Ледебур сказал примирительно:
—
— Господин Риттерсдорф ударил вас, — объяснила плесень, — скользящий удар пришелся чуть повыше скулы.
— Достаточно, — хрипло проговорил Ледебур. Почувствовав вкус крови во рту, он сплюнул, потом стал тереть скулу. К несчастью, парапсихологический талант здесь оказался бессилен.
— Она там, в хижине.
Перешагнув через святого, Чак Риттерсдорф подошел к двери, рывком распахнул ее и скрылся внутри. Ледебуру наконец удалось подняться на ноги; некоторое время он стоял, неуверенно озираясь, затем неохотно последовал за Чаком.
На пороге Ледебур остановился; коты, почувствовав свободу, запрыгали мимо него внутрь хижины, отчаянно мяуча. Липкая плесень предусмотрительно оставалась дожидаться развязки во дворе.
Риттерсдорф склонился над спящей женщиной и потряс ее за плечо.
— Мэри, проснись! — Он схватил голую руку женщины, свисавшую со стола, и сильно дернул. — Одевайся и пойдем отсюда. Шевелись!
Женщина, лежавшая в кровати святого Игнатия Ледебура, которая заменила ему жену Элси, нехотя открыла глаза и сощурилась, стараясь разглядеть лицо Чака. Затем моргнула, приходя в себя. Она резко села, схватила одеяло и обернула вокруг себя, прикрывая маленькие упругие груди.
— Чак, — проговорила Мэри Риттерсдорф, зевая, — я пришла сюда сама, по доброй воле. И не надо…
Чак вновь схватил Мэри за руку и рывком сдернул со стола. Грязные одеяла отлетели в сторону; по полу запрыгала металлическая кружка, разбрызгивая вокруг остатки кофе. Две задремавшие под столом кошки с криками бросились прочь из хижины, огибая стоящего на пороге Игнатия.
Обнаженная Мэри Риттерсдорф спокойно посмотрела на мужа.
— Не нужно указывать мне, что делать, — проговорила она и стала собирать разбросанные детали своего туалета: подняла с полу измятую блузку, затем сосредоточенно, не теряя самообладания, начала искать лифчик и трусики. По выражению ее лица нельзя было предположить, что за ней наблюдают двое мужчин.
— Луна уже под контролем альфанцев, — сказал Чак. — Маны скоро снимут защитный экран и впустят их. Соглашение было достигнуто, пока ты спала в кровати этого… — Чак посмотрел на святого. — Этого индивидуума.
— И ты, конечно, с ними заодно, — жестко сказала Мэри, застегивая блузку. — Да, конечно, — задумчиво повторила она, — альфанцы захватят луну, и ты будешь жить здесь под их защитой. — Закончив одеваться, Мэри стала медленно и аккуратно расчесывать волосы.