Журнал «Если», 1993 № 08
Шрифт:
— Если то, что я несу в себе, можно было бы убить в человечестве, — ответил Рэйф, — ни меня, ни этой силы давно бы не было. Не лги мне, истинный Отец Лжи, ибо силу, которая идет ко мне, убить нельзя: она древнее той, что питает тебя.
Шанкар был уже совсем рядом.
— Осталось совсем немного, — сказал он. — Ты почти у цели. Пока еще есть время, можешь утешать себя тем, что твоя сила древнее моей. Умирают герои, но зло продолжает жить. Думаешь, ты убил Повелителя демонов? Подожди еще несколько лет и ты
Рэйф сделал еще один шаг, и Шанкар оказался так близко, что до него можно было дотянуться рукой.
— Ну вот, — сказал Шанкар, — ты и пришел. Ты долго шел сюда, желая уничтожить меня. Смотри же, чего ты этим добился, — сам пришел ко мне за своей смертью. Теперь я протягиваю к тебе руку, как я протянул ее к тому человеку, и говорю тебе, как говорил ему: ты прогневил меня, Рэйф Харальд, и я приказываю тебе умереть!
Из тьмы, скрывающей трон Шанкара, пришло прикосновение чего-то острого, холодного, как стальной прут; этот холод прожигал сердце, и лишенное тепла тело не в силах было сопротивляться. Сердце Рэйфа останавливалось от смертельного холода. Он почувствовал, что умирает. А руки его еще не дотянулись до Шанкара, не пробили завесы тьмы.
— Я это сделаю, — подумал Рэйф, собирая остатки сил. И эта мысль бросила его вперед, на острие холода, пронизывающее грудь: так в древности воины бросались на обнаженные мечи врагов, жертвуя собственной жизнью ради победы.
Руки Рэйфа обхватили тьму, и тьма овладела им, не оставив и лучика света.
Глава XVII
И Рэйф Харальд умер.
Но ему не дали остаться за чертой жизни. Пришел день, когда слух и зрение вернулись. Рэйф постепенно начал осознавать, что лежит на белой кровати, в белой комнате, что к нему приходят Габи, Эб и еще какие-то люди.
А потом однажды, неожиданно, без предупреждения, на его кровать легла лохматая серая голова и его запястье осторожно сжали громадные челюсти.
— Лукас? — сказал он.
Кто-то невидимый изменил форму кровати Рэйфа: изголовье поднялось, Рэйф мог видеть не только Лукаса, но и Габи, и Эбнера, и еще какого-то человека в белом халате со стетоскопом на шее.
— Я здесь, — сказал Лукас.
— Конечно, а кто же еще, — сказал Эб. — Ты не дал ему умереть.
— Я? — удивленно переспросил Рэйф.
— Это так, — подтвердил Лукас.
— Как только он снова смог говорить, он все рассказал, — голос Габи слегка дрожал, — а теперь наконец и ты заговорил.
Рэйф склонил голову. Так горько, но он должен разочаровать их…
— Все кончено, — произнес он. — Я мертв. Шанкар убил меня.
— Ладно, хватит тебе! — сказал Эб. — У тебя сердце работает, как метроном. Ну а если ты так обленился, что предпочитаешь валяться
Рэйф не ответил на шутку.
— Где Шанкар?
Лицо Эба стало мрачным.
— Его кремировали, — ответил он. — Мы решили, что рисковать не стоит.
— То есть как? — уставился на него Рэйф. — Ты хочешь сказать, что он тоже мертв?
— Ты убил его, — сказал Лукас. — Ты вернул мне жизнь.
— Я?! — Рэйф изумленно переводил взгляд с одного на другого. — Я не мог этого сделать. Он первый убил меня.
По глазам сидевших вокруг него Рэйф увидел, что они не верят.
— Не помню, чтобы я дотянулся до него, — сказал Рэйф.
— Пока ты добрался до трона, — сказал Эб, — прошла, по-моему, вечность. Но когда ты все-таки достиг цели, то бросился на него, и вы вместе повалились на пол. А как только это произошло, мы все ощутили, что можем двигаться. Бросились тебе на помощь, но это было уже лишним: ты вцепился ему в горло.
Рэйф взглянул на свои руки, лежавшие поверх одеяла, бледные, худые, слабые…
— Если он убил тебя первым, — сказал Эб, — значит, ты мертвый свернул ему шею. А это, думаю, не под силу даже тебе.
— Не под силу, говоришь? — эта невеселая шутка все-таки немного развеяла его мрачное настроение. Он слабо усмехнулся, все еще рассматривая свои руки. — Вот она, реакция! Самый быстрый человек в мире. Такой быстрый, что может действовать даже после собственной смерти.
— Да жив ты, жив! — произнес Эб. — Давай больше не будем об этом. Худо мне от этих разговоров. Ты сидишь рядышком, разговариваешь с нами. Чего же еще надо?
— Это не имеет значения, — ответил Рэйф. Он говорил и знал, что они никогда не поймут его.
Глаза Рэйфа с тоской вглядывались в лица друзей, особенно грустно ему было смотреть на Габи. — Я скоро уйду.
— Доктор, — обратился Эб к человеку со стетоскопом, — да скажите вы ему, черт возьми!
— Даю слово, мистер Харальд, — сказал тот, глядя в глаза Рэйфа, — ваше здоровье не вызывает никаких опасений. Скоро вы встанете на ноги.
— Я верю, — сказал Рэйф. — Только это ничего не меняет. Что случилось, то случилось. Я проиграл битву с Шанкаром. Он убил меня первым, и я умер.
— Да, — неожиданно зазвучал голос Лукаса. — Это правда. Рэйф умер, чтобы спасти меня. Страшные волчьи челюсти ласково сжимали запястья Рэйфа. — Я здесь. Всегда. Я пойду с тобой, Рэйф.
— Нет! — не выдержала Габи. — Никто из вас никуда не уйдет, Рэйф, ты останешься со мной. Все это чушь. В этом нет ни крупицы смысла… — она резко повернулась к стоящим рядом с ней мужчинам. — Вы поняли? Это не имеет значения: кем он себя считает. Живым, мертвым, каким угодно! И ты это понимаешь! — она снова повернулась к Рэйфу. — Ты останешься. Вы оба останетесь здесь, и теперь уж я с вас глаз не спущу!