Журнал «Если», 1994 № 02
Шрифт:
— Лушге бы ты меня не спрашивал, — прошептала она. — А если бы я и ответила, ты бы все равно не поверил.
Я нахмурился. Можно было только гадать, какая связь существовала между Хранительницами. Кого мы вообще здесь видели? Ашару? Или кого-то совсем иного? И видела ли то лицо Каллина?
Ночной мрак еще больше сгустился; огни в далеком городе почти все погасли. Мы в полном молчании прошли через залитый потоками дождя двор, миновали гулкие переходы и галереи. В лаборатории Каллины было почти уютно. Я снял плащ; продрогшее тело и ноющая культя впитывали благодатное тепло. Каллина занялась
Рядом с ним, укутанная смягчающей любые толчки шелковой сетью, была укреплена самая большая матрица, какую я когда-либо видел. Обычный механик оперирует матрицами первых шести уровней сложности. Телепат может оперировать матрицами седьмого и восьмого уровней. Матрица Шарры была девятого или даже десятого уровня — я так никогда и не смог узнать точно. Для управления ею требовались одновременные телепатические усилия по меньшей мере трех человек, причем один из них должен был быть сильным телепатом. А эта… Я даже представить себе не мог, какого она уровня сложности…
Волшебство? Неизвестные законы природы? Скорее, все вместе. Но Дар Элтонов, унаследованный мною, та искра, что была мне дарована моими предками из Комина, — все это давало мне возможность оперировать подобными матрицами. Ведь именно для подобных деяний и рождались на свет члены Комина.
Чужак не сумел бы даже понять назначение матрицы и экрана. Экран поражал воображение. Это был дупликатор, ловушка для конкретного частотного кода… Автоматическое устройство для приема заранее установленных характеристик материи… Нет, даже я не в силах был объяснить, что это такое! Не стоило даже пытаться.
Но, используя свой телепатический дар, усиленный матрицей, я мог бы поискать — причем без каких-либо пространственных ограничений — такого человека, который был нам нужен. Из многих миллиардов гуманоидов и во множестве миров нашего пространства-времени надо было отыскать только одного, чей мозг точно соответствовал бы нашим целям.
С помощью экрана мы могли настроить частоту его мозга на наш сектор пространства-времени прямо Отсюда. Затем, уничтожив пространство с помощью матрицы, мы могли бы перенести его сюда — молекулы его «души и тела». Я, словно забавляясь, играл словами вроде «гиперпространство», или «пространственное перемещение», или «передача материи на расстояние», но все это были только слова.
Я сел в кресло перед экраном, наклонившись над панелью управления, и занялся настройкой приборов на частоту собственного мозга. Повозившись с этим, я сказал Каллине:
— А ведь монитор слежения придется отключить.
Она прошла в другой конец комнаты и щелкнула несколько тумблеров. Панель с контрольными лампочками погасла, отключив от монитора все матрицы Дарковера.
— Теперь слежение идет только через монитор на башне Арилинна, — объяснила Каллина.
Она снова послушала и приказала:
— Установи барьеры третьей степени вокруг Тендары! Это приказ Комина! Подтверди прием и выполняй!
Потом, вздохнув, отошла от панели.
— Эта девица
Мы должны были попытаться использовать эту возможность. Каллина заняла свое место перед матрицей, а я — перед экраном, очистив мысли от всего постороннего. Я закрыл доступ всем внешним раздражителям и начал входить в психокинетический контакт с экраном, настраивая наш теперь общий частотный код на ту частоту, которая нам требовалась. Интересно, кто же все-таки окажется подходящим для нас? Настройка осуществилась как бы сама собой.
За секунду до того, как мои зрительные рецепторы отключились из-за жуткой перегрузки, я успел увидеть туманные символы кода матрицы; потом сразу ослеп и оглох. Этот момент перегрузки всегда очень опасен.
Но постепенно я начал ориентироваться в пространстве экрана. Мои чувства были полностью отключены. Энергия мозга, получив свободный доступ в бесконечность пространства, пересекала чудовищные расстояния; за ничтожные доли секунды мои мысли оставляли позади десятки, сотни парсеков, целые галактики. Время от времени я ощущал как бы легкие вспышки сознания, обрывки мыслей и чувств, подобные теням — своего рода мусор ментальной Вселенной.
Прежде чем я ощутил контакт, я увидел на экране ослепительный белый свет. Где-то далеко-далеко частота телепатического сигнала чьего-то мозга совпала с кодом, заложенным в передатчик. Мы передавали этот код через пространство и время, словно забрасывая сеть, и, встретив подходящую частоту, сеть сомкнулась.
Я рванулся вперед, как бы раздробленный на миллиарды частиц. Если бы сейчас в этой цепи что-нибудь нарушилось, я никогда бы не вернулся назад в свое тело, навсегда оставшись летать потоком частиц на каком-нибудь витке пространства-времени.
С огромной осторожностью я вошел в контакт — словно влился в мозг найденного существа. Борьба была короткой, но страшной; в итоге мы слились воедино: его телепатический код был теперь запечатлен во мне, а мой — в нем. Мир превратился в сплав разноцветных огней. Воздух закручивался вихрями, в которых пылало холодное пламя. Отсвет на экране сперва казался тенью, затем — островком мрака, который мало-помалу превратился в изображение, а затем…
От яркой вспышки стало больно глазам. Мозг вздрогнул от чудовищного шока. Пол, казалось, заколебался, стены грозили вот-вот рухнуть… Каллина стремительно бросилась ко мне. А чужая материя все текла сквозь пространство, сквозь меня…
Еще не совсем придя в себя, я взглянул на Каллину. Чужой мозг уже освободился от моей власти. Экран погас. А на полу, скрючившись у самого экрана, лежала худенькая темноволосая девушка.
Глава IX
Каллина нетвердой походкой приблизилась к лежащему телу и наклонилась над ним. Я последовал за ней и присел рядом.