Журнал «Если», 1994 № 03
Шрифт:
— У них жуткий вид, — сообщил Мак. — Зловещий — самое точное слово. От них пахнет смертью.
— Ну да — кельтская кровь. В душе вы по-прежнему суеверный кельт: скачете по мирам сквозь пространство, а втайне до сих пор верите в призраков и башни. Средневековый ум, просочившийся в век науки.
— От этих башен, — упрямо заявил Мак, — веет жутью.
Капитан и инженер довольно долго стояли друг против друга. Потом Уоррен, протянув руку, легонько похлопал Мака по плечу.
— Я никому об этом не скажу, — пообещал он. — Давайте, раскручивайте
4
Уоррен молча сидел во главе стола, прислушиваясь к разговорам команды.
— Они затеяли здесь аварийный ремонт, — заявил физик Клайн. — Разобрали все, что смогли, а когда собирали заново, то часть снятых деталей ставить обратно не стали. По каким-то причинам им пришлось реконструировать двигатель, и они сделали его проще, чем прежний. Вернулись к основным принципам, отбросив все излишества, всякие технические безделушки, но при этом новый двигатель у них получился менее компактным и более громоздким, чем прежний. Потому-то им пришлось оставить здесь еще и часть припасов.
— Однако, — задал вопрос химик Дайер, — если потребовался такой сложный ремонт, то где они взяли материалы?
Бриггс, специалист по металлургии, откликнулся:
— Здесь полно рудных месторождений. Если бы планета находилась не так далеко от Земли, то могла бы стать золотой жилой.
— Мы не видели следов рудных разработок, — возразил Дайер. — Ни шахт, ни плавильных печей, ни устройств для обогащения металла и его обработки.
— Мы их и не искали, — заметил Клайн. — Пришельцы могли спокойненько добывать руду в двух-трех милях отсюда, а мы и не догадываемся об этом.
— Беда наша в том, — вмешался Спенсер, — что мы все время выдвигаем предположения, а потом принимаем их за установленные факты. Если они занимались здесь обработкой металлов, было бы важно узнать это поточнее.
— А зачем? Какая нам разница? — спросил Клайн. — Мы знаем главное — здесь приземлился космический корабль в аварийной ситуации, но экипаж в конце концов сумел починить двигатели и благополучно взлетел…
Старый доктор Спирс, сидевший в конце стола, ударил вилкой по тарелке.
— Да не знаете вы толком ничего, — воскликнул он, — даже того, был ли это космический корабль или что-то иное! Которую неделю подряд я слушаю ваш кошачий концерт и должен сказать прямо: за всю свою долгую жизнь не видывал такой несусветной суеты при столь ничтожных результатах…
Вид у всех собравшихся за столом был ошарашенный. Старый док обычно вел себя тихо и почти не обращал внимания на то, что творится вокруг: знай себе каждодневно ковылял по кораблю, врачуя мелкие болячки — кому придавило палец, у кого воспалилось горло… Каждый в экипаже нет-нет да и задавался не совсем приятным вопросом: а справится ли старый док, если грянет настоящая беда и понадобится, например, провести серьезную операцию? Во врачебное искусство дока не слишком верили, что не мешало всем относиться к нему
Ланг, специалист по системам связи, высказался:
— Мы нашли следы посадки, док, помните? Отметины на скале. Как раз такие, какие может оставить космический Корабль.
— Вот-вот, — насмешливо повторил док, — может оставить, а может и не оставить. Может, корабль, а может, не корабль…
— Корабль, что ж еще!..
Старый док фыркнул и вернулся к еде, орудуя ножом и вилкой с безучастным видом — голова опущена к тарелке, салфетка под подбородком. Все на борту давно заметили, что ест он неопрятно.
— У меня такое чувство, — продолжил Спенсер, — что мы позволили себе сбиться с правильного пути, предположив всего-навсего аварийный ремонт. По количеству частей, выброшенных на свалку, я сказал бы, что они столкнулись с необходимостью реконструировать двигатель полностью и, начав с самых азов, построить совершенно новый, лишь бы выбраться отсюда. У меня такое чувство, что эти выброшенные части составляют единое целое. Знать бы, как их собрать, — и мы получили бы двигатель в первозданном виде.
— Я и пытался это сделать, — вставил Поллард.
— Идея полной реконструкции двигателя тоже не проходит, — заявил
Клайн. — Это значило бы, что новый двигатель оказался не похожим на прежний в принципе, не похожим настолько, что прежний пришлось послать ко всем чертям до последнего винтика. Разумеется, подобная теория объясняет, отчего здесь прорва всяких частей, но такого просто не может быть. Никто не станет реконструировать двигатель на новых принципах, оказавшись в беде на безжизненной планете. Каждый предпочтет придерживаться того, что знает, к чему привык.
— Ну и кроме того, — добавил Дайер, — если принять идею полной реконструкции, это вновь возвращает нас к проблеме материалов.
— И инструментов, — подхватил Ланг. — Откуда они взяли инструменты?
— У них на борту могла быть ремонтная мастерская, — возразил Спенсер.
— Для проведения мелких ремонтных работ, — уточнил Ланг. — И уж, во всяком случае, без автоматов и станков, нужных для постройки совершенно нового двигателя.
— Но больше всего меня беспокоит то, — сказал Поллард, — что мы не способны ни в чем разобраться. Я пытался подогнать части друг к другу, понять, как они связаны между собой, — должны же они как-то соединяться, иначе это просто бессмыслица. В конце концов я ухитрился приладить друг к другу три детали, но дальше дело не двинулось. И три соединенные детали тоже мне ничего не сказали. Ну ни малейшего проблеска! Даже сложив три штуковины вместе, я понял не больше, не приблизился к пониманию ни на йоту ближе, чем тогда, когда они валялись порознь. А разобрать их снова и вовсе не удалось. Ну как по-вашему, если человек сумел собрать какую-то вещь, то уж разобрать ее он сумеет, не так ли?