Журнал «Если», 1996 № 02
Шрифт:
Но если Лофоса глупа, как пробка, что можно сказать о ее с Эвилией партнере? Выходит, их выбор — очередная глупость?
Рэднал сделал то, что предпринял бы на его месте любой здравомыслящий человек, — сменил тему.
— Скоро лагерь. Подумайте, какие вещи вам нужно взять из сумок с собой в комнаты.
— Я мечтаю только о горячем душе, — буркнул Мобли.
— Все будут получать по ведерку воды каждый день, — объявил Рэднал и тут же пресек недовольный ропот: — Не жалуйтесь, это зафиксировано в ваших туристических
— Вообразите, как нам понадобится отмокать в горячей ванне, когда экскурсия закончится! — проворчал пожилой широкобровый, о котором Рэднал в самом начале подумал: вот старик, транжирящий серебро, накопленное в лучшие годы (к собственному стыду, он забыл его имя). — Узкоголовым хорошо — они почти безволосые, но мои волосы к тому времени просто слипнутся от грязи!
— Старик метнул на гида яростный взгляд, словно обвиняя в умышленной пакости.
— Не расстраивайтесь, вез Мапраб, — сказала Тогло вез Памдал. — Я захватила баночку обезвоженного мыла; оно втирается в волосы и просто вычесывается гребешком. Могу поделиться.
— Очень любезно с вашей стороны, — ответил Бентер вез Мапраб, заметно подобрев. — Пожалуй, мне самому не мешало бы взять баночку.
«Вот именно, старый дурак, а то только плачешься», — подумал Рэднал. Он также с одобрением отметил, что Тогло вез Памдал подготовилась к путешествию весьма тщательно. С другой стороны, если бы он сам забыл обезвоженное мыло, можно было бы обратиться к девушке за помощью… Биолог шумно вздохнул. Проклятая предусмотрительность! Не всегда она на пользу.
Что-то маленькое и серовато-коричневое юркнуло в сторону рощицы олеандров из-под копыт его осла.
— Что это? — спросили сразу несколько туристов, когда зверек исчез под слоем опавших листьев под деревьями.
— Местная разновидность тушканчика, — пояснил Рэднал. — Здесь, в Низине, их множество. Они обитали в засушливых районах, еще когда не пересохло внутреннее море, и эволюция научила их обходиться влагой, получаемой из пищи. Это помогло тушканчикам выжить.
— Они опасны? — спросила Носко вез Мартос.
— Если вы куст — опасны, — ответил Рэднал. — Да и это в сущности не так. Некоторые разновидности едят мошек, а тушкан клыкастый охотится на своих меньших родственников. Он занял место в крохотной нише хищников, прежде чем плотоядные расселились по Низине. Сейчас его редко увидишь, особенно за пределами Котлован-Парка, однако он по-прежнему здесь, причем в самых сухих и жарких местах, где не выживет ни один другой хищник.
Чуть позже гид привлек внимание туристов к маленькому непримечательному растению с узкими буро-зелеными листьями.
— Знает кто-нибудь,
Рэднал задавал этот вопрос каждой группе и услышал правильный ответ лишь раз, сразу после дождя. Однако сейчас Бентер вез Мапраб сказал уверенно:
— Низинная орхидея, причем самая обычная. Вот если бы вы показали нам краснояремную орхидею, другое дело…
— Верно, свободный, это действительно орхидея, хотя она мало похожа на то, что мы привыкли видеть в более мягком климате, правда? — Рэднал улыбнулся пожилому широкобровому. Если Мапраб любитель орхидей, то понятно, почему он отправился в Котлован-Парк.
Бентер только хмыкнул в ответ, скорчив кислую гримасу. Очевидно, старик вознамерился увидеть редчайшую краснояремную орхидею в первый же день путешествия. Рэднал отметил про себя, что перед выходом из Парка надо будет осмотреть его вещи — собирать образцы флоры и фауны запрещалось.
Тушканчик вновь показался на виду и принялся жевать сухой лист. Внезапно, будто молния, кто-то выскочил из-за орхидеи, схватил грызуна и исчез. Туристы забросали гида вопросами:
— Вы видели? Кто это был?
— Птичка-коприт. Быстрая, да? Она относится к роду сорокопутов, точнее, серых сорокопутов. Летать умеет, но предпочитает бегать. Птицы выделяют мочевину более или менее в твердом виде, а не в виде мочи, как млекопитающие, и потому лучше приспособлены к жизни в Низине. — Биолог указал на здание базового лагеря в нескольких сотнях кьюбитов впереди. — Смотрите, на крыше сидит еще один коприт, выискивает сверху, что бы ему поймать.
Навстречу группе вышли работники базового лагеря Парка. Они приветствовали Рэднала, помогли спешиться туристам, затем отвели ослов в хлев.
— Берите с собой в дом только самое необходимое, то, что вам понадобится сегодня вечером, — сказал один из них, Фер вез Кантал. — Остальное пусть остается в седельных сумках до завтра. К чему лишний раз распаковываться и упаковываться?
Некоторые туристы, бывалые путешественники, прислушались к доброму совету. Эвилия и Лофоса изумленно заахали.
Мобли, сын Сопсирка, попытался утешить одну из них. Когда группа направилась от хлева к дому, Мобли подошел к Эвилии и обнял ее за талию. В тот же миг он, очевидно, споткнулся — Рэднал резко обернулся на крик бедняги.
Мобли лежал на грязном полу хлева. Эвилия пошатнулась, отчаянно замахала руками и рухнула прямо на него. Мобли снова вскрикнул — и тут же судорожно стал хватать ртом воздух, когда, вставая, девушка локтем угодила ему в солнечное сплетение.
Эвилия всплеснула руками, участливо глядя на молодого человека.
— Извините, пожалуйста! — воскликнула она. — Вы меня напугали!
Мобли не мог даже сразу сесть, не говоря уже о том, чтобы встать. Наконец он выдавил:
— Не стоит, я сам виноват.