Журнал «Если», 1997 № 12
Шрифт:
Ранди, схватив трубку, закричала:
— Я слушаю. Кто это? И сколько сейчас времени?
— Это дядюшка Джо, — донеслось из трубки. — Рогофф рассказал мне, что с тобой случилось там, на Тринадцатой улице. Я очень беспокоюсь о твоем здоровье, Ранди. Звоню тебе без перерыва вот уже несколько часов.
— Часов? — Ранди взглянула на светящееся цифровое табло. Было начало первого. — Я спала… Всего лишь спала.
Тут Ранди вдруг вспомнилось, как она и Уилли направлялись в «Черный Камень»,
— Ранди, как ты себя чувствуешь? У тебя голос какой-то не твой. Да ответь хоть что-нибудь!
Ранди провела ладонью по волосам.
— У меня все нормально. Я только… Только спала.
— Хотелось бы верить, — с сомнением промолвил Эркухарт.
Ранди предположила, что, должно быть, ее привез домой и уложил в постель Уилли. Но где же он сам?
— Ты меня слышишь?! — донесся до женщины обеспокоенный голос Эркухарта.
— Извини, — пробормотала она. — Я еще не совсем проснулась. Повтори, что ты сказал.
— Нам необходимо срочно увидеться, — произнес Джо с нажимом в голосе. — Я прочитал все, что касается Роя Хелендера и его жертв, тут, по-моему, не сходятся концы с концами. Ты была права, девочка: похоже, смерть твоего отца связана с последними событиями. — Он с секунду поколебался. — Не знаю, как тебе и сказать. Понимаешь, все эти годы… Я желал тебе только самого лучшего, но… Но не был до конца откровенен с тобой.
Внезапно сонливость Ранди как рукой сняло.
— Говори, говори, — торопила она.
— Это не телефонный разговор. Мне необходимо видеть твое лицо. К тому же надо кое-что показать тебе. Я заеду за тобой и отвезу на место. Пятнадцати минут на сборы хватит?
— Хватит и десяти.
Ранди повесила трубку, соскочила с постели и, открыв дверь спальни, крикнула:
— Уилли! Уилли!
Ответа не последовало. Тогда Ранди включила свет и, как была босиком, прошла по коридору в гостиную, надеясь обнаружить Уилли спящим на софе, но его не оказалось и там.
Руки ее были какими-то сухими и шершавыми; с недоумением взглянув на них, Ранди обнаружила, что они покрыты засохшей кровью. К горлу подкатил неприятный вязкий комок. Она прошла в ванную комнату. Там на полу валялись ее джинсы в таких же коричнево-ржавых пятнах крови. Ранди включила горячую воду, сбросила белье и встала под душ. Минут через пять ее тело запылало, наверное, так же, как пылала рука Уилли после ожога. Ранди вытерлась, прошла в спальню и, отыскав в шкафу свежие фланелевую рубашку и пару джинсов, быстро оделась. Причесываться она не стала, решив, что все равно волосы намочит дождь, но в карман джинсов сунула револьвер отца, а за ремень — серебряный нож.
Поднимая с пола
Ранди нагнулась. Это была записка Уилли:
«Мне нужно срочно уйти, а ты так сладко спишь, что будить тебя я не стану. Не выходи из дома и ни с кем не говори. Я разобрался, что Рой Хелендер не пытался убить Хармонов или одного из них. Страшный секрет проклятого семейства больше для меня не секрет, но нужно еще выяснить, как Стивен…»
Раздался звонок в дверь, и дочитать Ранди не успела.
Уилли тяжело опустился на землю. До вершины утеса оставалась еще треть пути, а у него уже так неистово стучало сердце, что каждый удар отдавался болью в груди, а исцарапанные в кровь руки отчаянно ныли. Из кабинки канатной дороги утес почему-то не казался столь крутым.
Конечно, Уилли мог, превратившись в волка, одолеть подъем всего лишь в несколько десятков прыжков, но у него в голове занозой засели слова Стивена: «Я почуял его, когда он еще шел по лесу». Все верно, шансов на успех у Уилли будет больше, если он явится в человеческом обличьи.
Уилли, задрав голову, оценил расстояние до вершины утеса. Взбираться еще порядком. Тогда он, вдохнув облачко лекарства из ингалятора, стиснул зубы и продолжил подъем.
— А чувствую я себя и того хуже. — Он крутанул руль, и автомобиль, свернув на дорогу, что шла вдоль реки, покатил к утесу. — Я стар, Ранди. Стар, как и наш поганый городишко.
— Куда мы направляемся? — спросила Ранди.
Время было позднее, других машин на дороге почти не попадалось, река слева казалась черной бездной, а моросящий дождь превращал свет дорожных фонарей в радужные шары.
— На скотобойню, — ответил Эркухарт. — Туда, где все началось.
В машине работал обогреватель, но Ранди вдруг стало смертельно холодно. Она сунула руку за полу плаща и нащупала удобную, словно созданную по ее заказу, ручку серебряного ножа.
— Ладно, — сказала она и положила нож на сиденье между собой и Эркухартом.
Тот, коротко взглянув на нож, поинтересовался:
— Что это?
— Серебряный нож, — пояснила она. — Возьми его.
Он окинул Ранди непонимающим взглядом и, вновь переведя глаза на дорогу, спросил:
— Что?
— Ты отлично меня слышал, — сказала она. — Возьми нож в руку.
Эркухарт посмотрел в ее лицо, затем — на дорогу, затем — опять в ее лицо и опять на дорогу, но к ножу даже не притронулся.
— Я не шучу, — настаивала Ранди, все более отодвигаясь от Эркухарта. Он опять посмотрел на нее и увидел нацеленный ему между глаз револьвер. — Возьми нож в руку, — настойчиво повторила Ранди.