Журнал «Если», 1998 № 02

Лукьяненко Сергей Васильевич

— Замечу, что там, откуда я родом, мы иногда думаем и о других вещах, — проговорила рыжеволосая красотка и сопроводила старинную шутку, какие обычно печатали в «Нью-Йоркере», таким движением бедер, что хоть сейчас отправляй на страницы «Плейбоя».

Мистер Визервокс поднял нос от второго мартини.

— Вы их знаете, мистер Коэн? — спросил он.

Мистер Коэн, бармен, повернулся к нему и вытер мокрое пятно, оставшееся на стойке бара.

— Это профессор Тотт, чрезвычайно образованный джентльмен, должен вам сказать. Имени дамы не припомню, хотя, кажется, он называл ее Элли или что-то вроде

того. Хотите, я вас с ними познакомлю?

— Конечно. Я читал когда-то про селекционное скрещивание, только мало что понял. Может быть, профессор сумеет мне объяснить.

Мистер Коэн с важным видом подвел гостя к столику в дальнем конце бара.

— Рад с вами познакомиться, профессор Тотт, — произнес он. — Моя фамилия — Визервокс.

— Что вы, сэр, это я счастлив знакомству с вами, совершенно счастлив. Миссис Джоунас, позвольте представить вам моего зрелого друга, именуемого Визервокс. Зрелого в том смысле, что он старился, вызревая в прекрасных напитках, подаваемых в баре «Гэвеген», где мы сейчас находимся, а сами напитки в это время вызревали в деревянных бочках, ха-ха — старение третьей ступени. Садитесь, мистер Визервокс. Я мечтаю привлечь ваше внимание к великолепным свойствам алкоголя, среди которых фантазия не самое последнее.

— Хм, вы совершенно правы, — согласился Визервокс, лицо которого приобрело точно такое же выражение, что и у чучела совы, украшавшего стенку над стойкой. — Я вот что хотел спросить…

— Сэр, прошу извинить мне мой педантизм, уместный разве что в аудитории. Фантазия — это обмен ролями. В состоянии святой трезвости я ухаживаю за миссис Джоунас; я соблазняю ее предаться алкогольным забавам. После третьего коктейля мы меняемся ролями, и она начинает обольщать меня — в точном соответствии с известным биологическим, законом, утверждающим, что спиртное способствует разжиганию желания в женщине, но снижает потенцию мужчины. Вам понятно? Обмен ролями!

Стоящий за стойкой бара мистер Коэн, казалось, услышал часть выступления профессора и заявил:

— Рогаликов нет. Но могу предложить крендельки с солью. — Он пошарил под стойкой в поисках вазочки. — Кончились. А я только сегодня утром открыл новую коробку. Теперь понятно, куда уходит вся прибыль «Гэвегена». В прежние времена — бесплатный ленч, а теперь вот крендельки.

— Я вот о чем хотел вас спросить…

Профессор поднялся на ноги и поклонился, это упражнение привело к тому, что он довольно неожиданно снова плюхнулся на стул.

— Ах, загадка Вселенной и музыка сфер, так сказал бы Просперо! [1] Кто охотник? Кто спасается бегством? Нечестивцы. Сохранить философию можно только соблюдая платоново среднее, только находясь на острие ножа — между преследованием и бегством, грехом и добродетелью. Мистер Коэн, еще коктейль — всем, включая моего зрелого друга.

— Позвольте мне угостить вас, — возразил Визервокс. — Я хотел спросить о селекционном скрещивании.

Профессор встряхнулся, два раза мигнул, откинулся на спинку стула и положил руку на стол.

1

Просперо — шекспировский герой, овладевший тайнами естества, волшебник,

которому подчиняются силы природы.

— Вас интересует научное объяснение? Отлично, но у меня имеются свидетели, которые подтвердят, что вы сами напросились.

— Вот видите, что вы наделали? — заговорила миссис Джоунас. — Теперь вашими стараниями он не замолчит до тех пор, пока его не сморит сон.

— Мне вот что интересно… — начал Визервокс, но счастливо улыбающийся Тотт перебил его:

— Я изложу вам теорию в наикратчайшем виде, без каких бы то ни было технических подробностей, — пообещал он. — Давайте предположим, что из шестнадцати мышей вы выбрали двух самых крупных и скрестили между собой. Их потомство, в свою очередь, будет спарено с самыми крупными особями из другой группы. И так далее. Через некоторое время при наличии достаточного количества экспериментального материала и создании благоприятных условий размножения вы без проблем получите мышь размером со льва.

— Фу! — возмутилась миссис Джоунас. — Ты явно перебрал! Твое воображение начинает рисовать чересчур мерзкие картины.

— Понятно, — проговорил Визервокс, — я читал в одной книжке об огромных крысах, которые поедали лошадей, а осы были размером с собаку.

— Я знаю произведение, о котором идет речь, — сказал Тотт, потягивая коктейль. — «Пища богов» Герберта Уэллса. Боюсь, однако, что описываемый им метод не имеет никакого отношения к генетике, а следовательно, абсолютно лишен научной ценности.

— Неужели можно получить такие поразительные существа при помощи селекционного скрещивания? — спросил Визервокс.

— Конечно. Можно вывести мух размером с тигра. Нужно всего лишь…

Миссис Джоунас подняла руку.

— Альвин, какая кошмарная идея! Надеюсь, тебе не придет в голову применить ее на практике.

— Нет ни малейшего повода для беспокойства, дорогая моя. Закон квадрата куба надежно защищает нас от возможных неприятностей.

— Как? — удивился Визервокс.

— Закон квадрата куба. Если вы удваиваете размеры, вы увеличиваете в четыре раза площадь и в восемь раз массу. В результате… ну, в практическом, а не научном смысле, у мухи размером с тигра будут слишком худые ноги и слишком маленькие крылья, которые не смогут выдерживать ее вес.

— Альвин, это же так непрактично! — заявила миссис Джоунас. — Как насекомое станет двигаться?

Профессор изобразил очередной изысканный поклон, который получился у него еще менее удачно, чем первый, поскольку он пытался проделать его не вставая.

— Мадам, цель подобного эксперимента не имеет никакого отношения к практическому использованию результата — он может быть предпринят исключительно для демонстрации возможностей науки. Муха размером с тигра будет представлять собой желеобразную массу, которую придется кормить с ложечки. — Он поднял руку вверх. Вряд ли найдется причина, которая побудит кого-либо произвести на свет такое чудовище; а поскольку природа не имеет возможности создавать насекомых большого размера, она откажет в существовании и этим гигантам. Впрочем, должен с тобой согласиться, у меня подобная идея тоже вызывает отвращение. Мне гораздо больше нравится альтернативный проект — слоны не больше мух или ласточек.