Журнал «Если», 1998 № 04
Шрифт:
Еще не дослушав просьбу Минотавра, он начал отрицательно трясти головой. Видишь ли, Минотавр, ты явился в неудачное время: валютный рынок еле дышит, процентные ставки взлетели (или наоборот), но в любом случае с деньгами туго, и о займах отдельным личностям в настоящий момент не может быть и речи. Сам Мидас очень сожалеет об этом, ему хотелось бы удружить Минотавру. Царь — большой поклонник мифологии и прекрасно осведомлен о вкладе Минотавра в эллинские представления о природе вещей; он безусловно уверен, что Минотавр навеки обеспечил себе место в, истории. Глубочайшее уважение, испытываемое царем к Минотавру и идеалам, какие тот отстаивает, делает вынужденный отказ еще болезненнее:
Мидас так долго распространялся об унизительных ограничениях, которые окружают его со всех сторон и ущемляют его право ссужать деньги тем, кому он искренне хотел бы помочь, что Минотавр даже начал жалеть его. Бедный замороченный царь, со всеми своими легендарными сокровищами, со своим золотым прикосновением, с кредитным рейтингом высшей категории, оказывается, не вправе принять участие в делах, самых для него небезразличных!
Что оставалось делать? Минотавр заявил, что все понимает, и стал почтительно пятиться к выходу. Но уже в дверях Мидас остановил гостя вопросом:
— Да, между прочим, а для какой надобности тебе нужен заем?
Минотавр рассказал про рогоэктомию, которая превратит быка в единорога. Мидас на мгновение задумался, потом схватился за телефон и жарко зашептал что-то в трубку на фригийском диалекте, которого Минотавр не понял бы, даже если бы разобрал слова. Положив трубку, Мидас подозвал Минотавра и вновь предложил присесть.
— Дорогой мой, тебе следовало бы упомянуть про операцию с самого начала. Я ведь не подозревал о ней. Я решил, что тебе, как многим героям и чудовищам, потребовались деньги на какие-нибудь фривольные затеи. Однако рогоэктомия — предприятие явно мифического характера, то есть именно такое, какие мы стараемся поощрять. В конечном итоге, Дедалов лабиринт весь держится на мифологии, не правда ли? И еще, скажи на милость, как ты намерен поступить с отпиленным рогом?
— Честно говоря, не задумывался, — признался Минотавр. — Наверное, поставлю на каминную доску как сувенир.
— Тогда ты, по-видимому, не станешь возражать против того, чтобы расстаться с этим рогом, раз уж рог, так сказать, расстался с тобой?
— Вероятно, не стану. Только я не совсем понимаю…
— Я устрою тебе заем, — заявил Мидас.
— А как же валютный рынок? И процентные ставки? И совет директоров?
— Предоставь это мне, — ответствовал Мидас. — Все, что от тебя требуется, подписать обязательство и передать отпиленный рог мне в качестве дополнительного обеспечения.
— Мой рог? — переспросил Минотавр, подняв копыто ко лбу защитным жестом.
— Не то чтобы рог дорого стоил, — поспешил уточнить Мидас, — но я, по крайней мере, смогу предъявить банковскому триумвирату хоть что-нибудь.
Насчет ампутированного рога Минотавр не строил никаких определенных планов — и тем не менее ему показалось странноватым, что рог придется кому-то отдать.
— Стало быть, ты не возражаешь? — напирал Мидас. Минотавр скрепя сердце кивнул. — Прекрасно. Типовой бланк с прошением о займе найдется у меня в приемной. Остается лишь вписать детали касательно твоего случая. — Мидас достал пергамент, выбрал стило, принялся строчить. — Ты, полагаю, сам еще не решил, какой именно рог удалить? Ладно, не беда, напишем просто: «один рог Минотавра, правый либо левый, должен быть доставлен не позже, чем… — царь взглянул на наручные часы с календарем, — допустим, не позже, чем через три дня после операции».
— По-моему,
На эту досадную особенность обитатели лабиринта жаловались особенно часто. Самая обыкновенная прогулка по городу могла затянуться на вечность в буквальном смысле слова. А если надлежало отправиться в путешествие, то разумно было прихватить с собой паспорт, все деньги, какие найдутся, книжку в мягком переплете, запасные носки и смену нижнего белья.
— Я даже не знаю, где мне найти Асклепия, — пожаловался Минотавр.
— Я выяснил его местонахождение, — отозвался Мидас. — В настоящую минуту Асклепий работает в Джексоновском мемориальном госпитале в Майами, делает Гере подтяжку лица и коррекцию носа.
— Майами? Это еще где? Где-нибудь возле Мальорки?
— Ну разве что в духовном смысле… — Царь подавился смешком.
— Да неважно, где это. Я могу устроить так, чтобы ты попал туда. С обратной дорогой дело будет посложнее, но как-нибудь управимся… — Заглянув в один из ящиков стола, он достал пластиковую карточку и вручил ее Минотавру. — Вот тебе карточка мгновенных перемещений, штука очень ценная. Воспользуйся ею после операции, и она доставит тебя сюда наибыстрейшим способом. А вот ваучер — поручительство, гарантирующее Асклепию выплату гонорара за операцию.
Мидас передал Минотавру карточку и ваучер. Минотавр поставил внизу пергамента-прошения свою подпись.
— Вот и все. Удачи тебе, дорогой, — сказал Мидас и вдруг спохватился: — Ох, чуть не забыл. Последняя формальность…
Он опять порылся в ящике, вытащил гладкое золотое кольцо и, прежде чем Минотавр сообразил, что происходит, вдел кольцо в бычью ноздрю. Минотавр удивился:
— Что ты сделал?
— Не стоит расстраиваться. Просто гарантийное приспособление, которого требуют страховщики. Мы снимем кольцо, как только ты доставишь рог. И не пытайся избавиться от него — кольцо так устроено, что при неумелой попытке освободиться замочек взрывается. Да, по правде говоря, оно тебе к лицу. До свиданья, Минотавр, желаю удачи. Скоро увидимся снова.
— Но когда состоится операция?
— Ну, вероятно, инопланетный наблюдатель сможет ответить тебе точнее… Сам в темпоральных путешествиях новичок…
— Что за инопланетный наблюдатель? О чем ты толкуешь?
Однако Мидас не желал продолжать беседу. Он и так потратил на Минотавра пропасть времени. Его ждали другие дела — извлекать прибыль, превращать предметы в золото. Мидас терпеть не мог долгих перерывов в работе, в своей настоящей работе. Уже сейчас под мышками нарастал характерный зуд, какой возникал каждый раз, когда они слишком долго находились вне контакта с объектом, подлежащим озолочению, — в данный момент можно было подумать о бутылочке чернил или пресс-папье.
Они обменялись рукопожатием, и Минотавр удалился. Пожалуй, он был слегка раздражен: Мидас держался с ним чересчур властно. Ну и ладно, пустяки, зато теперь он сможет лечь на операцию, а это всего важнее. Приятно также, что ему наконец выпал случай посетить отдаленную часть лабиринта под названием Майами.
Когда люди прознали, что Дедал решил отказаться в лабиринте от причинности, они пришли в ужас. Обычно мастеру-строителю в таких вопросах дозволялось поступать по собственному разумению, но это уж, право, нельзя было принять без комментариев. Было созвано специальное заседание Комитета мэров лабиринта, и Дедала пригласили для разъяснений: зачем ему понадобился столь беспрецедентный шаг?