Журнал «Если», 1998 № 09
Шрифт:
— Этот напиток и есть суть нашего метода, — провозгласил благоговейно ректор. — Осушите ваши кубки во имя наших будущих успехов, встаньте на путь знания.
Ректор поднес свой бокал к губам, выцедил вино и причмокнул от удовольствия.
— Пьем, — решительно сказал Кромин.
И медленно, глоток за глотком, выпил содержимое кубка. Изольд с сомнением почесал подбородок, а затем лихо осушил свой сосуд.
— Вот ведь гадость! — скривился он. — Советую прогнать повара.
— Действительно, странный напиток, — согласился Кромин. — Смахивает на какой-то
— Сейчас подадут вино, — сказал ректор.
Внесли кубки, полные вина, настоящего вина, такого Кромину давненько не приходилось пробовать. Изольду оно тоже понравилось.
— За успех наших общих дел! — сказал он, подняв кубок.
— Может, пригласим наших преподавателей, — предложил Кромин.
— Они не смогут принять участие в нашей встрече, — сказал ректор.
— Что, опять кастовые различия? — удивился Кромин. — Теперь-то мы чем различаемся?
Ректор задумался.
— В каком-то смысле — ничем, — ответил он. — Но дело в том, что сейчас вы заснете…
— С чего это мы заснем! — вскинулся Изольд и неожиданно зевнул.
Кромин насторожился, но на него уже накатывал внезапный сон — подминал, мягко давил, соблазнял тишиной, свежими простынями, мягкой подушкой…
Он проснулся в своей постели. Открыл глаза. И увидел перед собой чье-то смутно знакомое лицо. Сделал мгновенное усилие, чтобы вспомнить.
— А, целитель, приветствую вас.
Язык как-то странно и непривычно ворочался во рту. После давешнего угощения, что ли?
— Здравствуйте, почтеннейший Кромин, — ответил целитель.
— Поздравляю вас.
— Благодарю, хранитель здоровья. А с чем связаны ваши поздравления? — спросил, протирая глаза Кромин, а сам при этом слегка удивился, поскольку не ожидал, что за это время Горбик успеет научить еще одного местного жителя терранскому.
— Поздравляю с тем, что вы прекрасно говорите на наюгири! — сказал целитель.
— А разве я… — и он замолчал, обнаружив, что язык вовсе не произносит добрые старые терранские слова, а щелкает, причмокивает и подсвистывает одновременно.
Кромин задумался. Он не ожидал такого быстрого результата, поскольку к занятиям они так и не приступили. Впрочем…
— Так значит ваша методика заключается в гипнопедии? — спросил он, причем термин «гипнопедия» в его устах прозвучал как «умение передать знание от бдящего к спящему».
— Это интересное предположение, но, увы, нам неизвестен такой способ. Давайте-ка посмотрим, как вы себя чувствуете.
— Чувствую себя прекрасно.
— Все же убедимся в этом, — мягко произнес целитель в ключе доброжелательной настоятельности, при котором присвист излишен, а щелчки звучат чуть жестче.
Целитель принялся водить ладонями вдоль тела Кромина.
— Славно… Отлично… Великолепно… — бормотал он, чем-то напоминая успокаивающей манерой доктора Латышева с орбитальной станции.
— А вот печень все-таки у вас немного странная, — голос целителя стал строже.
— Что там с печенью, — нахмурился
— Полежите еще немного! Печень у вас просто немного другая, не такая, как у нас. У меня были некоторые опасения, вы могли плохо или не в полной мере воспринять знания. Это сказалось бы на вашем владении языком. Кое-кто из целителей был даже против применения нашей методики к терранам, они считали, что из-за некоторых отличий все может пойти прахом. Я рад, что подтвердилась моя правота, ваш организм не отторг знания.
— У моего коллеги были проблемы с печенью? — спросил Кромин.
— Не больше, чем у вас. Почтеннейший Изольд усвоил язык в полной мере. Он в восторге!
— Еще бы! — усмехнулся Кромин. — Для него было бы ударом, если бы выяснилось, что его печень не позволяет выучить язык.
— Да, и это серьезное несчастье не только для терран, но и для нас. Если наюгир узнает, что состояние здоровья выводит его из числа тех, на кого распространяется Первый закон, то он впадает в большую и длительную тоску. Впрочем, скоро вы все поймете, сейчас идет только поверхностное усвоение языка. Чуть позже, когда звуки и смыслы сопрягутся с реалиями нашей истории и быта, все встанет на свои места. Тогда и Первый закон будет вам раскрыт во всей полноте.
Кромин задумался. Первый закон? Что-то очень знакомое, только называлось иначе… Ага, кажется, это!
— Каждый имеет право убивать и быть убитым — так звучит Первый закон? — спросил он целителя.
— Вы уже начинаете понимать основы нашей жизни, — похвалил целитель, — только немного не так выговариваете. Это произносится в ключе безусловного восхваления, а у вас получается в ключе обыденного утверждения. А это совершенно иные смысловые оттенки, понимаете?
— Понимаю. Но и вы попробуйте понять, что с нашей, терранской точки зрения, быть убитым — удовольствие весьма слабое.
— Я же говорю — все дело в оттенках смысла. Речь идет не о насильственном изъятии, а о преимущественном восхвалении. Каждый достойный гражданин счастлив отдать свою жизнь на благо Наюгиры. И любому становится горько, если он лишается этой благой возможности, потратив жизнь впустую. Но вам это не угрожает, вы теперь драгоценный сосуд двух языков! Ваш контракт выполнен полностью, скоро за вами прибудут, и вы отправитесь домой. А пока я провожу вас на торжественное чествование.
— Спасибо! — Кромин машинально схватил руку целителя и крепко пожал ее.
Целитель улыбнулся.
— У нас принято благодарить вот так!
С этими словами он сцепил пальцы и потряс ими перед своим лицом. Длинный рукав его одеяния сполз, и на левой руке мелькнул широкий браслет биомеда, почти такой же, какой не снимал с себя доктор Латышев, только вместо светящихся полосок он весело поблескивал разноцветными точками.
Второй щелчок в голове Кромина напомнил ему о прежней находке, микрочипе; взведенный в его сознании механизм сработал, и в следующий миг целитель лежал без сознания на полу, вырубленный коротким и точным ударом в солнечное сплетение.