Журнал «Если», 1999 № 12
Шрифт:
Не знаю, покажется ли вам мое объяснение убедительным… Она родилась не на Авалоне. На ее родной планете этот дар расценивался как проклятие, нечто темное, чуждое, опасное. Ее принялись лечить. Применяли медикаменты, электрошок, гипноз… В итоге любая ее попытка пустить в ход свой дар приводила к приступу острого недомогания. Сам талант навсегда остался при ней, однако была утрачена способность эффективно применять его, сознательно им управлять. Он стал ее неотъемлемой, но подавленной частью, источником боли
— В чем же заключался ее талант? Она была телепаткой?
— Наверное, да, но в самой неразвитой, зародышевой стадии. Я читал, что все телепаты обладают в дополнение к благоприобретенным еще и врожденными способностями. Однако мать не могла угадывать мысли. Она умела поставить себя на место другого, однако варварское «лечение» причудливым образом исказило эту ее способность: чужие чувства буквально вызывали у нее тошноту. Но истинная ее сила, которая не была истреблена, несмотря на пять лет усилий, именуется телекинезом.
— Неудивительно, что она ненавидела гравитацию! — воскликнула Меланта. — То ли дело — телекинез в условиях невесомости!
— Совершенно верно, — согласился Ройд. — Гравитация на «Летящем в ночи» — мучение для меня, и она же ограничивает возможности матери.
За этим высказыванием последовало молчание. Все смотрели на темный цилиндр в помещении силовой установки. Наконец раздался обреченный голос Кароли де Бранена:
— Лингвисты не вернулись.
— Скорее всего, они погибли, — проговорил Ройд бесстрастно.
— Что же нам делать, дружище Ройд? Надо что-то придумать! Нельзя бесконечно ждать и ничего не предпринимать…
— Первый вопрос: что могу предпринять я сам? — отозвался Ройд Эрис. — Как видите, я говорю с вами совершенно свободно. Вы заслужили право знать все. Раньше неведение было вашей защитой, но это уже позади. Ситуация зашла слишком далеко. Ваши товарищи гибнут у вас на глазах. Теперь мать не допустит, чтобы вы вернулись на Авалон живыми.
— Согласна, — ответила Меланта. — Но как она поступит с тобой? Поставлен ли под сомнение и твой статус, капитан?
— Это тоже вопрос, — согласился Ройд. — Как всегда, ты смотришь на три хода вперед, Меланта. Только я сомневаюсь, что трех ходов достаточно. Твой противник в этой игре видит вперед, как минимум, на четыре хода, к тому же большинство твоих фигур уже сняты с доски. Боюсь, мат неизбежен.
— Но у меня еще остается шанс загнать короля соперника в угол.
Ройд ответил на это заявление грустной улыбкой.
— Если я буду с тобой заодно, она прикончит и меня.
Кароли де Бранен не поспевал за ними.
— Но что еще вы можете предпринять?..
— На моей шлюпке, в отличие от ваших, есть лазер. Я мог бы уничтожить
Шлюпки Ройда и Меланты разделяли какие-то три метра. Меланта встретилась глазами с Ройдом, ее рука легла на рукоять управления.
— Попробуй, капитан. Только не забывай, что усовершенствованную модель не так-то просто уничтожить.
— Тебя я не убью, Меланта Джирл, — серьезно ответил Ройд. — Я просуществовал шестьдесят восемь стандартных лет, но так и не жил по-настоящему. Я очень устал, а ты очень красиво врешь. Если мы проиграем, то умрем вместе. Если выиграем, то я все равно погибну, когда мы уничтожим «Летящий в ночи», или останусь калекой, вечным пациентом орбитального госпиталя, а подобную участь я никогда не выберу.
— Мы построим для тебя новый корабль, капитан, — пообещала Меланта.
— Опять ложь! — чуть ли не радостно ответил Ройд. — Что ж, лги дальше. Ведь моя жизнь — жалкое прозябание. Меня не пугает смерть. Если мы победим, вы снова расскажете мне о своих волкринах, Кароли. А ты, Меланта, сыграешь со мной еще одну партию в шахматы, и…
— Займусь с тобой сексом? — закончила за него Меланта, улыбаясь.
— Если пожелаешь, — сказал он тихо. — Я еще не испытал человеческого прикосновения. Мать умерла до моего рождения… — Он пожал плечами. — Она слышит каждое наше слово. Ей станут известны все наши планы, поэтому нет никакого смысла что-либо планировать. Мне больше не пройти в шлюз, подчиняющийся бортовому компьютеру. Все, что нам остается, — проникнуть, подобно вашим коллегам, через помещение силовой установки, а далее через шлюз с ручным управлением и покориться судьбе. Если я доберусь до пульта и восстановлю гравитацию, то мы, возможно, сумеем…
Его прервал стон.
Сначала Меланта решила, что «Летящий в ночи» снова призывает их человеческим голосом, и удивилась глупому повторению уже известной уловки. Но тут в шлюпке Кароли завозилась очнувшаяся психиатр, о которой они успели забыть. Она тщетно пыталась освободиться от пут. Де Бранен поспешил ей на помощь. Несчастная пыталась встать на ноги и уплыла бы из шлюпки, если бы де Бранен не успел поймать ее за руку.
— Как вы себя чувствуете? — спросил он. — Вам больно?
За прозрачным щитком шлема испуганно моргали ничего не понимающие глаза. Психиатр переводила взгляд с Кароли на Меланту, с Меланты на Ройда, с Ройда на исковерканный корабль. Меланта испугалась, что женщина окончательно повредилась рассудком, и хотела предостеречь де Бранена, но психиатр внезапно обрела дар речи.
— Волкрины! — крикнула она. — Волкрины… О, волкрины!
Меланта инстинктивно оглянулась на ядерные реакторы и увидела неяркое свечение. Ройд тихо ахнул. Меланта пришпорила шлюпку.