Журнал «Если», 2000 № 02
Шрифт:
— В их разговорном языке существительное имеет падежный маркер, который указывает, субъект это или объект. А в их письменном языке существительное определяется как субъект либо объект по положению его логограммы относительно логограммы глагола. Взгляни сюда, — я указала на одну из фигур. — Если ГЕПТАПОД объединяется с глаголом СЛЫШАТЬ посредством вот таких параллельных штрихов, то это означает: ГЕПТАПОД СЛЫШИТ. А когда они объединены вот так, — я указала на другую фигуру, — с помощью вертикальных штрихов, получается: ГЕПТАПОДА СЛЫШАТ. Эта модель применяется к нескольким глаголам… А вот и другой пример, — я вызвала очередной фрейм. — Приблизительное значение этой логограммы — СЛЫШАТЬ ЛЕГКО/ЯСНО. Видишь здесь общие элементы с логограммой СЛЫШАТЬ? Хорошо. Ты можешь
Гэри внимательно вгляделся и кивнул.
— Похоже, они выражают идею «ясности» изменением изгиба вон тех штрихов в середине.
— Совершенно верно. И эта модуляция применяется к множеству глаголов: видеть, читать, писать и так далее. Однако изменение кривизны завитков не имеет параллели в их речи! В разговорном языке идея «ясности» выражается глагольным префиксом, то есть приставкой, и эти префиксы у «слышать», «видеть» и «читать» различны. Есть еще примеры, но думаю, ты уже ухватил идею. Это несомненно двумерная визуальная грамматика.
Гэри принялся задумчиво расхаживать по кабинету.
— Скажи-ка… Существует ли что-либо подобное в человеческих системах письма?
— А как же! Математические уравнения, например. Системы нотации [33] для музыки и танцев. Есть и другие, но все они узко специализированы, мы не смогли бы записать с их помощью нашу беседу. А вот письмо гептаподов, подозреваю, позволяет это сделать… Если бы мы знали его лучше! Словом, я считаю, что мы имеем дело с великолепно развитым универсальным графическим языком.
33
Букв. — запись нотами. В широком смысле обозначает систему записи символами, рассчитанными на описание какой-либо предметной области.
Гэри нахмурился.
— Ты хочешь сказать, что письменная система гептаподов — самостоятельный язык, отличный, от разговорного?
— Именно так! Для точности назовем его Гептаподом Б — в отличие от звукового Гептапода А.
— Погоди, не торопись. К чему два языка, когда достаточно одного? И зачем писать не то, что слышишь? Это лишь затрудняет обучение.
— Ты намекаешь на английскую орфографию [34] ? — невинно осведомилась я. — Боюсь, простота обучения не является главной движущей силой языковой эволюции. Что касается гептаподов, то у них письмо и речь могут играть настолько различные роли в культуре или познании, что иметь два разных языка намного проще и разумнее, чем использовать два специальных варианта одного-единственного.
34
Луиза напоминает о том, что произношение и написание в английском языке нередко различаются столь существенно, что сами британцы шутят: «Произносится Манчестер, пишется Ливерпуль».
Гэри обдумал мои слова.
— Кажется, понимаю. Должно быть, гептаподы считают нашу письменную речь избыточной, поскольку она лишь повторение первой, разговорной, и мы таким образом теряем второй коммуникационный канал.
— Да, это весьма вероятно. Если мы выясним, для чего они используют письменный язык, то многое о них узнаем.
— Я понимаю так, что письмо гептаподов не поможет нам выучить их разговорный язык?
Я вздохнула.
— Очевидно. Но я не думаю, что следовало бы игнорировать язык А или Б, нам нужен общий подход. Кстати, — я указала на экран монитора. — Могу поклясться, что изучение двумерной грамматики окажет тебе неоценимую помощь, когда дело дойдет до их математической нотации.
— Да, полагаю, ты права. А что, мы уже готовы побеседовать на математические
— Пока еще нет. Сперва мы должны разобраться в их системе письма, а уж потом перейдем к другим проблемам.
На лице Гэри изобразилось такое разочарование, что я невольно улыбнулась.
— Терпение, мой добрый сэр, терпение! Не есть ли это наивысшая из добродетелей?
Тебе будет шесть лет, когда твой отец поедет на научную конференцию на Гаваях и возьмет нас с собой. Вне себя от восторга, ты начнешь готовиться к путешествию за много дней, задавая мне кучу вопросов о вулканах, кокосах и серфинге, и будешь тщательно репетировать перед зеркалом восхитительный танец хула-хула. Ты набьешь свой чемоданчик платьями и игрушками, которые пожелаешь взять с собой, а потом начнешь таскать чемодан по дому, выясняя, как далеко сможешь его унести. Наконец ты спросишь у меня, не положу ли я твою любимую настольную игру в свою сумку, потому что в чемодане уже нет места, а без нее ты просто никак не можешь.
— Ты набрала слишком много вещей, — скажу я. — Там будет столько интересного, что тебе не хватит времени на игры.
Ты глубоко задумаешься, на твоем нахмуренном лбу возникнут две ямочки, прямо над бровями. В конце концов ты согласишься выгрузить из чемодана часть игрушек, но нетерпение твое только возрастет, и ты капризно захнычешь:
— Я хочу поехать на Гаваи прямо сейчас!
— Иногда очень полезно подождать, — скажу я. — Тем больше удовольствия можно получить потом.
Но ты лишь сердито надуешь губы.
В своем очередном рапорте я сообщила полковнику Веберу о неадекватности изначального термина «логограмма», который по определению предполагает, что каждое графическое изображение соответствует звучащему слову, в то время как на деле графемы гептаподов не имеют ничего общего с нашим понятием о словах. Мне не хотелось использовать термин «идеограмма» по причине неоднозначного употребления в прошлом, и вместо него я предложила термин «сема-грамма». [35]
35
Идеограмма — условный знак или рисунок, который служит для передачи па письме слов или морфем. Термин «семаграмма», видимо, должен означать изображение, передающее смысл какой-то части высказывания.
Как выяснилось, семаграмма отдаленно соответствовала письменному слову в человеческих языках: она имела собственное значение и в комбинации с другими семаграммами могла участвовать в формировании высказываний неограниченной длины. Мы не смогли дать ей абсолютно точное определение; впрочем, никому еще не удалось удовлетворительно определить хорошо знакомое человеческое слово.
На уровне предложений все оказалось еще сложней и запутанней. Неречевой язык Гептапод Б не имел аналога нашей пунктуации: синтаксис его выражался различными способами комбинирования семаграмм, и не было никакой нужды выделять речевые синтагмы [36] по причине их отсутствия. Так что предложением, по сути, являлся любой конгломерат из такого количества семаграмм, какое гептапод пожелает соединить; провести разграничение между «предложением», «абзацем» или «страницей» можно было разве что по их величине.
36
Здесь — соотнесенные друг с другом части высказывания.
Когда предложение на Гептаподе Б достигало внушительного размера, оно производило замечательное в своем роде визуальное впечатление. Я видела перед собой множество причудливых, выписанных в курсивном стиле эмблем, изящно прилегающих друг к другу в разнообразных положениях, чтобы в итоге сформировать прихотливую, но прекрасно уравновешенную кружевную решетку. Самые большие предложения, какие мне приходилось видеть, оказывали на меня тот же необъяснимый эффект, что и психоделические видеоклипы — почти гипнотический.