Журнал «Если», 2000 № 10

Мирер Александр Исаакович

— Ведь это только бабочки, мисс Мур.

— Бабочки? — удивилась она.

— Это были только бабочки, любовь моя, — сказала Фанни и погладила Венишу по щеке.

Она была в своей комнате, в собственной постели.

— Целая туча бледно-зеленых бабочек, — сказала Фанни. — Хиби, Марджори, Джоан и Нэн сказали, что ты кричала на них, и сбивала их на землю кулаками, и разрывала их на кусочки, пока не упала без чувств.

— Фанни вздохнула. — Но я могла бы поручиться, что ты совсем не помнишь этого.

— О нет, я все прекрасно помню! — ответила Вениша. — Хиби, Марджори, Джоан и Нэн привели меня к дому миссис Мабб, который, как ты, может быть, знаешь, находится в глубине сада Билли Литтла, а капитан Фокс был там,

внутри — или, по крайней мере, я так думала — и если бы миссис Мабб не послала бабочек, чтобы помешать мне, я бы освободила его. И…

— Ох, Вениша! — раздраженно воскликнула Фанни.

Вениша разжала кулак и обнаружила несколько обрывков бледно-зеленого цвета, похожих на смятую бумагу, но гораздо тоньше, не весивших ровно ничего: разорванные крылья двух-трех бабочек.

— Я победила вас, миссис Мабб, — прошептала она.

Она взяла кусок бумаги и завернула клочки крыльев. Сверху надписала: Для миссис Мабб.

Венише было нетрудно уговорить мистера Хокинса (который очень любил ее, а сейчас еще и беспокоился о ней) отнести сложенную бумагу мистеру Грауту.

На следующее утро она с надеждой ожидала возвращения капитана Фокса. Но он не появился, и тогда она решила снова пойти его искать — этого, судя по всему, ожидали и Фанни, и мистер Хокинс, потому что Фанни спрятала бальные туфельки Вениши в пустой кроличьей клетке в саду, а мистер Хокинс извлек их оттуда полчаса спустя. Мистер Хокинс поставил их снова под кровать Вениши, где она обнаружила их вместе со страничкой из записной книжки мистера Хокинса, на которой была начертана карта Киссингленда и окружающих его лесов, а в глубине этих лесов — дом миссис Мабб.

Судя по карте, дом миссис Мабб находился в лесах так глубоко, как Вениша никогда не заходила. Пройдя час или около того — а до дома миссис Мабб оставался еще добрый кусок пути, — она вышла на прогалину, окруженную мощными дубами, березами, бузиной и другими прекрасными английскими деревьями. На дальнем конце этой прогалины вдруг заклубилась туча бабочек, они взмыли в пронизанный солнцем воздух, и появился человек. Но возник ли он из леса или из тучи бабочек, Венише рассмотреть не удалось. Волосы человека были каштановыми, с рыжеватым отливом, он был в синем мундире и белых рейтузах полка генерала Н.

— Вениша! — воскликнул он, едва завидев ее. — А я думал, вы уехали в Манчестер!

— Я и уезжала, мой дорогой, дорогой капитан Фокс, — сказала она, радостно подбегая к нему, — а теперь вернулась.

— Но это невозможно, — возразил капитан Фокс, — ведь мы расстались только вчера. Я еще подарил вам на память свою цепочку для часов.

Некоторое время они спорили, и Вениша несколько раз повторила, что с их последней встречи прошло почти четыре месяца, а капитан утверждал, что этого не может быть. «Как странно, — подумала Вениша, — все его достоинства я прекрасно помнила, но совершенно забыла, какой он несносный!»

— Хорошо, любовь моя, — сказала она, — я готова согласиться, что вы правы. Но может быть, вы объясните мне, почему деревья в этом лесу все в листьях и бутонах? Я помню, что они были голыми, когда я уезжала. А откуда взялись эти розы? А эта мягкая свежая трава?

Тут капитан Фокс скрестил руки на груди и, нахмурясь, стал разглядывать деревья.

— Не могу объяснить, — произнес он наконец. — Но, Вениша, — продолжал он повеселевшим голосом, — вам ни за что не угадать, где я был все это время — у миссис Мабб! Она послала мне записку, приглашая меня быть четвертым партнером в карточной игре, но когда я приехал, выяснилось, что все, чего она хочет, это говорить со мной о любви и прочих глупостях. Я терпел, сколько мог, но, должен сказать, терпение мое начало иссякать. Право, Вениша, это очень странная женщина. У нее в доме почти нет мебели — только кресло для нее, а все остальные должны подпирать стены. И дом

очень странный. Проходишь в дверь — собираясь, может быть, принести чашку из кухни или книгу из библиотеки — и вдруг оказываешься в небольшом лесу или на какой-то чертовой пустоши, или тебя вдруг обдают брызгами волны какого-то сумрачного моря. Ох! А кто-то — совершенно не представляю, кто бы это мог быть — несколько раз подходил к дому, что приводило все семейство и слуг в большое волнение, поскольку этого визитера миссис Мабб категорически не желала видеть. Поэтому они предпринимали всевозможные усилия, чтобы избавиться от нежеланного гостя. Сколько труда они себе задали! А в последний раз некоторые из них были просто убиты. Два окровавленных тела принесли домой не более чем час назад — завернутыми в бумагу, что несколько странно, как мне кажется, — а на ней было написано: Для миссис Мабб. Я заметил, что миссис Мабб побледнела при виде их и объявила, что игра не стоит свеч и что хотя она терпеть не может уступать кому бы то ни было, непозволительно, чтобы по этой причине погибали благородные сердца. Я рад был услышать это от нее, поскольку, на мой взгляд, ее нелегко в чем-либо убедить. Некоторое время спустя она спросила, не хотел бы я отправиться домой.

— А что вы делали, моя любовь, когда слуги миссис Мабб прогоняли этого докучливого визитера? — ласково спросила Вениша.

— Ох! Я тихонько дремал в углу гостиной и не мешал домочадцам буйствовать, если им так этого хотелось. Солдат — как, мне кажется, я уже говорил вам, Вениша, — должен уметь спать везде. Но представьте себе: хозяйка дома руководствуется страстями, а не разумом — как в этом случае, — и неразбериха и отсутствие дисциплины тут же сказываются на нижних чинах. Такие вещи довольно часто можно наблюдать и в армии… — и капитан Фокс, развивая эту тему, принялся рассказывать о нескольких знакомых генералах, об их различных достоинствах и недостатках, а Вениша взяла его за руку и повела в Киссингленд.

Они довольно долго шли, и им было что сказать друг другу, а когда настали сумерки, пролился душистый дождь и птицы запели со всех сторон. Впереди показались два огня, при виде которых Вениша сначала встревожилась, но тут же обнаружилось, что это фонари, просто фонари, самая обычная вещь в мире; и почти тут же один из фонарей качнулся, осветив лицо Фанни.

— Ох, мистер Хокинс, — послышался ее радостный крик. — Вот она! Я нашла ее!

Перевела с английского Валентина КУЛАГИНА-ЯРЦЕВА

Вл. Гаков

ПРОБЛЕМЫ «МАЛОГО НАРОДЦА

«Строго научные» данные о феях, эльфах, гномах и прочих представителях так называемого «малого народца» запутанны, неполны и противоречивы.

Впрочем, если бы специалисты в мифологии, сравнительной культурологии, лингвистике и фольклоре добились в этом вопросе полной ясности — скорее всего, цена оказалась бы чересчур высока. Тогда конец сказке, легенде, веками волновавшей поэтов, фантазеров и мечтателей!

Как только разговор заходит о феях, двухтомный академический «Мифологический словарь» (в других случаях на редкость обстоятельный и информативный) почему-то теряет дар речи, ограничившись сухой отпиской: «В низшей мифологии народов Западной Европы — сверхъестественные существа, волшебницы, обитающие в лесах, источниках и т. п. Как правило, имеют вид красивых женщин, иногда с крыльями, способных к оборотничеству. Проводят время в веселии и танцах».

Не хватает только сакраментального: «Не занимаются общественно полезным трудом»… Тогда вполне сошло бы за «сигнал», посланный в школу милицейской комиссией по делам несовершеннолетних…