Журнал «Если», 2001 № 08
Шрифт:
— Похоже на прорезиненное покрытие! — сказал он. — Как на беговой дорожке…
Потом повернулся к пирамиде и изумленно воскликнул:
— Боже мой, да это человек! — И застыл на месте.
Вторым спустился я. У меня просто перехватило дух, когда я взглянул на пирамиду, Я ждал чего угодно, только не этого. Передо мной действительно был человек, вернее, статуя, изображавшая человека, сидящего на каменном троне. Он был одет в старинную тунику, его сильное мужественное лицо было
Остальные тоже вышли из шлюпки. К пирамиде вели ступени, которые соответствовали человеческому шагу. Лусин долго всматривался в розовый материал, из которого она была построена.
— Не нужно никаких образцов! — сказал он тихо. — Это мрамор. Строители называют его итальянским мрамором, хотя в Италии его давно не осталось.
Мы медленно поднимались на вершину пирамиды, не сводя глаз с белой статуи, сиявшей на фоне черного неба. Ее величие все больше покоряло нас, она словно росла на наших глазах, потрясая своей мощью. Наконец мы приблизились к ней и остановились.
— И все-таки это человек! — снова заговорил Лоу. — Хотя сейчас мужчины не отпускают такой бороды…
Лоу даже не подозревал, до какой степени он раздражает меня.
— Больше того, Лоу! — сказал я сдержанно. — Это не просто человек, это Моисей.
— Какой Моисей? — удивился Лоу.
— Неужели это имя тебе ничего не говорит? — спросил я.
— Абсолютно ничего! — обиженно ответил Лоу.
Чего еще можно было ждать от такого узкого специалиста, как Лоу, но и другие тоже не знали.
— Если быть совсем точным, это копия статуи Моисея, созданная Микеланджело в XVI веке… Или и кто такой Микеланджело вы тоже не знаете?
Знал один Гавон.
— Эта статуя, — продолжал я, — таинственным образом исчезла в начале XXI века из Рима. Остались только репродукции. И надо сказать, что, если судить по ним, эта копия совершенно точно передает оригинал. А если учесть, что сделана она из итальянского мрамора…
Гавон посмотрел на меня безумным взглядом.
— Да ты соображаешь, что говоришь? — нервно закричал он. — Кто мог доставить сюда статую Моисея? Это абсурд!
— Но почему, дорогой Гавон?
— Да что они, кретины? — рассердился вдруг Гавон. — Известно же, что в этот квадрат галактики не долетал еще ни один космический корабль… Мы первые люди, которые добрались сюда, неужели ты не понимаешь?
— Прекрасно понимаю, — сказал я. — Но факт остается фактом: это статуя Моисея.
— Чепуха, — зло сказал Гавон. — Ко всему прочему ты хочешь свести меня с ума…
— Слушайте меня все! — раздался в моем шлеме голос командира.
—
— Да, Пер…
— Они могут вылететь с Земли и на тысячу лет позднее нас, — продолжал командир. — И если они движутся в обычных временно-пространственных измерениях, то прибудут сюда раньше нас. Из любого века они могут предпринять комбинированное передвижение, пройдя часть пути субпространственно, как и мы. Не очень сложные вычисления показывают, что они могли бы прилететь сюда и одновременно с «Сириусом».
— Это абсурд, — сказал Гавон мрачно.
— Но почему, Гавон?
— Потому, Пер, что это опровергает классическую теорию о причинно-следственных связях. Представьте себе, что в анналах космических исследований записаны точные даты вылета и возвращения «Сириуса». А по-вашему выходит, что они могли бы задним числом изменить этот факт.
— Факт нельзя изменить, Гавон.
— Но если они прилетели сюда одновременно с нами, то какая сила могла бы помешать им уничтожить нас, если они этого захотят. Тогда факт, что «Сириус» прибыл с Земли, будет опровергнут.
— Ты спрашиваешь, какая сила, Гавон?.. Сила в том факте, что они этого не сделали.
— Это софистика, Пер! — ответил нетерпеливо Гавон. — Я не спрашиваю вас, что они сделали. Я вас спрашиваю, могут ли они изменить факты истории?
— Конечно, не могут, — сказал командир. — Что произошло, то произошло. Ты ошибаешься, когда думаешь, что причинно-следственная связь протянута в одном направлении. Она вообще никуда не протянута, она существует в целостном взаимодействии.
Гавон посмотрел на черное небо, точно искал там «Сириус», и я увидел, что лицо его вдруг смягчилось:
— Прости, Пер, но раз они могут находиться тут одновременно с нами, то что мешает им вернуться вместе с нами на Землю?
— В принципе — ничего.
— Тогда почему они этого не делают?
— Ты прекрасно знаешь, Гавон, что если мы замедлим свое передвижение, то и сами можем оказаться в каком-нибудь из будущих веков… Тогда почему мы этого не делаем?
Гавон растерянно молчал.
— Очевидно, потому, что для нас это не имеет смысла.
— В чем же тогда смысл? — спросил Гавон, и в голосе его прозвучало отчаяние.
— Не знаю, Гавон, может быть, надо спросить каменного Моисея, — ответил шутливо командир. — Если спросить меня, то я не верю, что эта статуя поставлена здесь какими-то людьми из будущего. Это тоже не имело бы смысла. А что ты думаешь по этому вопросу?
Я вздрогнул. Все происходящее казалось мне странным, как сон.