Журнал «Если», 2002 № 11
Шрифт:
Однако гробовая тишина, продолжавшая царить в schranktum schranktorium,не давала никакой информации о здоровье его обитателя. Был ли Тибблс в этот момент в нормальном (то бишь бессознательном) состоянии, или же кота уже настиг ужасный рок?..
А впрочем, жив ли кот, мертв ли, не столь существенно, решил Смедли. Главное — какой из двух вариантов сподвигнет Эрвина Шрёдингера помочь Смедли Фейвершему в завершении его четырехмерного гармонического осциллятора? Вполне очевидно, что оптимальным результатом является тот, который удовлетворит Эрвина Шрёдингера… Да, но какой именно?
Узнать это Смедли мог, лишь отворив кабинет!
— Что случилось с котом, вы сказали?.. — обреченно произнес он
И тут на Смедли Фейвершема внезапно снизошло озарение. И он наконец увидел то, что было совершенно очевидно, и вскричал:
— Eureka!Тибблс занимает в шранке суперпозицию между двумя различными квантовыми состояниями, поскольку нам неизвестна его судьба… Но как только мы откроем дверцу и посмотрим, волновая функция сколлапсирует в определенность! А если применить тот же принцип к распаду атомов… это разрешит все проблемы с моим четырехмерным гармоническим осциллятором! И почему я раньше не догадался?!
Смедли Фейвершем ощутил ужасное желание смачно чмокнуть Шрёдингера в его многомудрый лоб, но все же ограничился тем, что энергично потряс руку физика.
— Миллиард благодарностей, профессор! Вы мне просто невероятно помогли! А теперь… пожалуй, мне пора.
С этими словами он вмиг активировал червоточину и рванул в родное Будущее так, что только пятки засверкали. Последнее, что Смедли увидел, оглянувшись через плечо на стремительно отступающий горизонт событий 1926-го, был Эрвин Шрёдингер, который открыл дверцы кабинета и заглянул внутрь, чтобы узнать наконец…
— …И это конец истории, — сказал Смедли Фейвершем Лептону, Клептону и Нейтрине, отключая свою ретроспективную последовательность и возвращаясь в локус детской. — К счастью, все эти наноботы, которых я оставил в 1926-м, автоматически саморазрушились, так что полы в квартире Шрёдингеров в результате приобрели великолепное сверхдолговечное поликарбонатное покрытие. Полагаю, Анна-Мария Шрёдингер все-таки научила своего мужа ради разнообразия иногда прибирать за собой… Потому что все мои исторические диски утверждают, что Herr und Frau Schrodingerпрожили вместе долгую и счастливую супружескую жизнь, не считая одной кратковременной разлуки.
— А что же с котом Шрёдингера? — спросил Клептон.
— Забавно, что ты спрашиваешь об этом, — усмехнулся Смедли Фейвершем. — Значит, после того, как я проделал всю умственную работу, Шрёдингер отправился к парню по имени Эйнштейн и представил ему мой великолепный парадокс как свой собственный. Конечно, ради некоторого приличия он подождал до 1933-го и заменил кота на кошку, а шранк обыкновенным упаковочным ящиком, но все же… [13]
13
В современном научном фольклоре бытуют две кошки Шрёдингера: релятивистская и квантово-механическая. Типичная квантово-механическая кошка сидит в закрытом непрозрачном ящике, где наличествуют также баллончик с ядовитым газом, счетчик Гейгера и ампула с радиоактивным изотопом, период полураспада которого достаточно велик. Когда счетчик Гейгера зарегистрирует распад атома, вентиль баллончика автоматически откроется, и ящик заполнится отравляющим газом.
Но так как предсказать, в какой конкретный момент распадется этот атом, абсолютно невозможно, наблюдатель, видя перед собой закрытую систему (непрозрачный ящик), не имеет (и не может иметь!) представления, что там внутри произошло (или не произошло). Кошка внутри ящика в каждый данный момент может находиться лишь в одном из двух возможных состояний: либо она жива, либо мертва. Однако, с точки зрения внешнего наблюдателя, эта кошка одновременно не жива и не мертва (т. е.
Что касается релятивистского парадокса, то он основан на изменении линейных размеров кошки и ящика относительно друг друга (большую кошку, скажем, приходится разгонять до околосветовых скоростей, чтобы та укоротилась и уместилась в маленьком ящике). Внимательный читатель, конечно, уже догадался, что в квантовомеханический парадокс кота Тибблса искусно вплетены элементы релятивизма.
— Нет! — завопила Нейтрина, и близнецы дружно кивнули. — Расскажи, что случилось с Тибблсом, дядя Смедли! Он остался жив или нет?
— Ну… видите ли, любознательные дети, — сказал Смедли Фейвершем, незаметным образом совершая стратегическую эволюцию в сторону выхода. — Суть моей истории как раз и состоит в том, что мы не знаем, как она кончается! То же самое можно сказать и про Леди на тигре, которая однажды…
— Бууууу! Это самая тупая история во Вселенной! — громко возмутилась Нейтрина, а ее братец Лептон веско добавил:
— Дерьмо!
И тут все трое маленьких негодяев выхватили лучевые гранаты из коробки с игрушками и дружно швырнули их в Смедли Фейвершема, целясь ему в голову.
Но Смедли оказался слишком быстр для них. Он выскочил из детской гораздо шустрее, чем в мгновение ока, и запер дверь за собою раньше, чем смертоносные снаряды закончили полет. Когда он остановился, чтобы перевести дух и послушать, как гранаты малюток детонируют по ту сторону двери, то мысленно поблагодарил антилучевую защиту детской, которая поглотила практически всю лучистую энергию гранат (в семействе Смедли Фейвершема все детские комнаты всегда оборудовались антилучевой защитой).
— Уффф… — сказал Смедли сам себе. — Даже не верится, что мне удалось смыться от этих мелких ублюдков! И при этом почти что целым и здоровым!
Тут прямо перед ним материализовалась очень большая червоточина, а из червоточины выступила вперед очень знакомая фигура.
— Смедли Фейвершем! — грозно прогремела его Антиматерь. — Почему это ты здесь и бьешь баклуши? Ведь я же велела тебе сидеть с моими малютками в детской, не спуская с них глаз!
— С твоими малютками, Анти? — нервно переспросил Смедли Фейвершем, думая о том, что Лептон, Клептон и Нейтрина наверняка испепелили себя в собственных кроватках при помощи своих собственных смертоносных лучевых гранат… Единственное извиняющее Смедли обстоятельство заключалось в том, что малютки сделали это в своих собственных хорошеньких кроватках и в надлежащее для малышей время сна, а не потонули посреди ночи в глубоком бассейне или что-нибудь еще в том же роде и даже хуже. — Но милые крошки уже лежат в своих постельках, разумеется! — сказал он честным до приторности голосом.
Антиматерь расплылась в счастливой материнской улыбке.
— Как, они уже уснули?
— Ну… в некотором смысле, да, — утвердительно кивнул Смедли, и тут ему в голову пришла любопытная мысль. Как раз перед тем, как Смедли запустил свою ретроспективную последовательность, благодаря экспериментам Нейтрины с матуронами во внешней стене детской комнаты образовалась крупная дыра. И существовала достаточно большая вероятность, что кто-нибудь из малюток Антиматери выскочил в эту дыру до взрыва лучевых гранат… И тем самым избежал кремации!
Допустим, что спасся кто-то один из малюток, подумал Смедли; но так как всего их трое, то это мог оказаться любой из них… Или же это была любая пара из троицы, или вся троица целиком, или вообще совсем-совсем никто… Смедли Фейвершем быстро подсчитал, что суперпозиция, ожидающая его за дверью детской комнаты, имеет восемь различных квантовых состояний.
— Смедли! — прогремела Антиматерь, прерывая его квантовые размышления. — Ты что, не слышишь, что я тебе говорю? Я только что задала тебе вопрос о моих дорогих малютках Лептоне, Клептоне и Нейтрине! С ними все в порядке? Ты уверен?