Журнал «Если» 2003 № 01
Шрифт:
— Вот ваш кофе.
— Поставьте на стол, — велел он, мгновенно превращаясь из бормочущего лунатика в бдительного шпиона.
Я так и сделал. Безумец сделал большой глоток, потом пересек комнату и уселся в мое любимое кресло. Внимательно оглядев меня, он вдруг спросил:
— Что они вам сказали? Что я шпион?
— Разумеется, — ответил я.
Он горько усмехнулся одними уголками рта.
— Разумеется! Чертовы дурни!.. И что же я, по-вашему, вынюхиваю?
Вопрос прозвучал так резко и злобно, что я
— Ну, не знаю… — Я запнулся. — Может, про какое-нибудь военное снаряжение.
— Военное снаряжение? Какое военное снаряжение? У вашей армии нет ничего, кроме мундиров, свистков и стрелкового оружия.
— Оборонительные соору… — начал я.
— Оборонительных сооружений не существует, — оборвал он меня. — Если вы говорите о пусковых ракетных установках на крыше, то они уже давно проржавели насквозь. А ничего другого нет.
— Ну, — выдавил я. Военные уверяли нас, что оборона в порядке, и я был склонен поверить скорее им, чем вражескому лазутчику.
— Вы тоже засылаете шпионов, верно? — сердито спросил он.
— Конечно, засылаем.
— И что, по-вашему, они должны разведывать?
— Ну… — глупо было отвечать на такой бессмысленный вопрос. — Они должны высматривать признаки готовящегося нападения на нас.
— И что, нашли хоть один такой признак?
— Не знаю, — ледяным тоном ответил я. — Это секретные сведения.
— Да уж конечно, — со злобной ухмылкой ответил гость. — Что ж, ваши шпионы занимаются этим. Тогда, если я тоже шпион, стало быть, и делать должен такую же работу. Верно?
— Я вас не понимаю, — признался я.
— Если я шпион, — нетерпеливо объяснил он, — то должен выискивать признаки, свидетельствующие о подготовке нападения вашего Проекта на мой.
Я передернул плечами.
— Да, если вам дано такое задание. Он побагровел и вскочил на ноги.
— Никто не давал мне такого задания, дурак вы набитый! Не шпион я! Но, если б я был им, то выполнял бы именно это задание.
Итак, лунатик вернулся, да еще во всей красе.
— Хорошо, хорошо, — поспешно сказал я. — Будь по-вашему.
С минуту он буравил меня испепеляющим взглядом, потом выкрикнул: «Тьфу ты!» — и снова упал в кресло.
— Ладно, слушайте, — продолжал вражеский агент, — а если я скажу вам, что обнаружил здесь доказательства подготовки нападения на мой Проект?
Я вытаращил глаза.
— Но это невозможно! Мы не собираемся ни на кого нападать. Мы лишь хотим, чтобы нас оставили в покое!
— А почем мне знать, правда ли это? — спросил лазутчик.
— Правда! Зачем нам на кого-то ополчаться?
— Ага! — Он подался вперед, напрягся и снова наставил на меня пистолет, будто палец. — Тогда вот что. Если вы знаете, что вашему Проекту нет резона нападать на какой-то другой Проект, то почему, черт возьми,
Я в растерянности покачал головой.
— Я не могу ответить на этот вопрос. Откуда мне знать, что у них на уме?
— Разве они не люди? — воскликнул лазутчик. — Разве они не такие же, как вы, я и все остальные обитатели этого склепа?
— Эй, погодите-ка…
— Нет, это вы погодите! — гаркнул он. — Позвольте-ка кое-что вам сказать. Вы считаете меня шпионом. Ваша никчемная армия тоже считает меня шпионом. Придурок, который на меня настучал, думает так же. Но я — не шпион. Сейчас я расскажу вам, кто я такой.
Я постарался сделать вид, будто намерен внимательно выслушать его.
— Я родился в Проекте, расположенном милях в восьмидесяти к северу отсюда, — начал лазутчик. — Сюда я пришел на своих двоих и безо всяких там защитных экранов.
Он опять превратился в лунатика. Я молчал, боясь побудить его к насилию.
— Уровень радиации на улице совсем низкий, почти такой же, как до атомной войны, — продолжал он. — Не знаю, давно ли он понизился, но думаю, что не меньше десяти лет назад. — Лазутчик снова подался вперед. Он был очень взволнован и очень серьезен. — Снаружи совершенно безопасно, и человек может опять выйти из пещеры. Он снова может мечтать и добиваться осуществления своей мечты. Более того, теперь он вооружен опытом и научился обходить ямы. И Проекты ему больше не нужны.
С таким же успехом он мог бы сказать, что людям больше не нужны желудки. Но я воздержался от замечаний.
— Я дипломированный инженер-атомщик, — продолжал агент. — У себя в Проекте я работал на реакторе. Исходя из теории, я предположил, что уровень радиации снаружи падает, хотя и не знал, каким он был сразу же после атомной войны. Я хотел проверить свою гипотезу, но Комиссия не разрешила, объяснив отказ «соображениями безопасности». Но я-то знал, что это вранье. Все дело в том, что, если на улице безопасно, значит, Проекты больше не нужны, и, следовательно, Комиссия останется не у дел. Они тоже прекрасно это понимали.
И все-таки я приступил к замерам, но был пойман с поличным и в наказание изгнан из Проекта. Меня вышвырнули оттуда пинком под зад, сказав: если на улице безопасно, значит, ты вполне можешь жить там, а потом вернуться и поведать о своем чудесном житье-бытье. Но при этом дали понять, что застрелят меня, если я сунусь обратно, поскольку я принесу на себе смертельную радиацию. — Он горько усмехнулся. Все вывернули по-своему… Но снаружи и впрямь безопасно, и я — живое тому подтверждение. Я провел там пять месяцев и мало-помалу пришел к выводу: надо рассказать об этом всем, поведать человечеству, что оно может снова обрести свой мир. Однако возвратиться в родной Проект я не осмелился, вот и пришел сюда.