Журнал «Если», 2003 № 06
Шрифт:
— Кончайте разговор! — прошептал Бодин.
— Что?
— Бодин прав, — тоже прошептал я. — Уард тянет время, чтобы запеленговать ваш телефон!
— Проклятье! — Пранг отключила телефон. — А я-то решила, что он сегодня ужасно болтлив!
Мы принялись объезжать «города мертвых», высматривая распахнутые ворота. Экран GPS на приборной панели машины позволял мне отслеживать наши перемещения, не выглядывая в окно и не подвергая себя жуткому зрелищу разбегающихся пешеходов и машин, которых Пранг
— А вы уверены, что звонил именно робот? — спросила Пранг. — Я думала, он может звонить только во время этих «гражданских сумерек». Сразу перед восходом или после захода луны.
— Возможно, он меняется, — задумчиво ответил я. — Активируется он лунным светом, но общается, лишь когда дремлет. И видит сны. Не исключено, что он стал спать больше. Или что мы пробудили в нем какие-то новые возможности.
Сканер-коммуникатор Бодина пискнул.
— Что-то новое из Парижа? — поинтересовалась Пранг, раскурив новую сигарету и выбросив окурок в окно.
— Это лишь подтверждение того, что мы уже знаем, — ответил Бодин, вглядываясь в экранчик. — У объекта нет никакой внутренней анатомии, лишь полевые структуры в псевдокамне, питаемые крошечной атомной батареей, вмонтированной в центр массы. Похоже, его скорее вырастили, как кристалл, а не изготовили…
— Но как он оказался здесь? — спросила Пранг. — И для чего? Полмиллиона лет назад на Земле не было людей. Лишь гоминиды, полулюди, которые охотились стаями.
— Понял! — воскликнул я. — Ангелы Чарли!
— Какого еще Чарли? — изумился Бодин.
— Дарвина. Мне уже несколько раз снились кошмарные сны про Чарлза Дарвина.
— Это что, очередное озарение? — уточнила Пранг.
— Возможно. Предположим, вы хотите ускорить эволюцию. Как вы это сделаете?
— Перемешаю хромосомы? — предположила Пранг, небрежно маневрируя между спешащим на восток грузовиком «Кока-колы» и устремленным на запад грузовиком «Пепси». Я быстро перевел взгляд на дисплей GPS, где мы изображались лишь безобидной мигающей точкой.
— Сделаю окружающую среду более суровой, — сказал Бодин. — Прибавлю давления.
— Совершенно верно! Предположим, вы обнаружили некий вид, например, приматов, находящийся на грани возникновения разума, языка, культуры. Но этот вид в них совершенно не нуждается. Он прекрасно приспособился к жизни в своей экологической нише. Кое-какой разум у приматов есть, и этого им хватает — они пользуются огнем и даже делают грубые орудия. Вид расселился по всей планете и адаптировался к любой среде, от экватора до Арктики. А раз он прекрасно адаптировался…
— …то не будет эволюционировать дальше, — заключил Бодин.
— Это им не нужно. Если только… если не подбросить на планету убийцу. Или убийц. Берсеркеров, которые станут неутомимо преследовать этот
— Ангелы Чарли, — согласилась Пранг. — Поняла. Выживает самый приспособленный. Роботы-берсеркеры, чей девиз: «Эволюционируй или будет хуже!»
Телефон в машине зазвонил опять.
— Если это Уард, не давайте ему долго болтать, — предупредил я.
— А если это наш друг…
— Пранг слушает. Алло?
— Вы все поняли, — произнес низкий сонный голос. — А теперь убейте меня.
— Что поняли? — спросила Пранг, распугивая детей и регулировщиков на перекрестках.
— Убить? — переспросил я, крепко зажмуриваясь.
— Чтобы я смог отдохнуть, — ответил Энорме. — Нас было двенадцать. Я последний.
— Двенадцать кого? Ангелов… то есть роботов?
— По одному в каждом уголке вашей планеты. Мы преследовали и убивали — уничтожали слабых, а остальных выдавливали в пещеры и холодные горы. Прогоняли их с прекрасных равнин, где было много мяса.
— Миф о драконе, — пробормотал Бодин. — Расовая память.
— Никакой расовой памяти не существует, — не согласилась Пранг.
— Чушь, — возразил я. — Что есть культура, как не расовая память?
— Потом я спал тысячу лет. И видел сны. Но я не мог говорить. Ксомилчо не мог меня услышать. И он меня не убил.
— Ксомилчо? — Пранг закурила новую сигарету. — Напоминает название системы магазинов.
— А мне напоминает ольмекское имя, — сказал Бодин. — Этот Ксомилчо уложил тебя в гробницу?
— И спас от Луны. Оставил спать и видеть сны. Но он не убил меня.
— Мы тоже хотим, чтобы ты спал и видел сны, — сказал я. — Где ты?
— В городе мертвых…
— В каком? — уточнила Пранг.
— Г-г-городе… — Энорме начал заикаться, как испорченный компакт-диск. — Не м-могу с-с-казать, в к-каком…
Щелчок.
— Что случилось? — встрепенулась Пранг.
— Мы его перегрузили, — сказал Бодин. — Если эта идея насчет берсеркера верна, то Энорме запрограммирован прятаться. Он не может сказать нам, где находится, — мы ведь не можем перестать дышать.
— Тогда нам придется проверить все кладбища! — заявила Пранг, утапливая педаль газа. Я не захотел смотреть в окно, поэтому пригнул голову и уставился на мигающую точку на дисплее. Даже на нем наша скорость была огромной.
И тут в верхнем левом углу экрана я заметил вторую мигающую точку. Неподвижную.
— Поезжайте на север, — велел я. — Кресцент-стрит, угол Цитадел-стрит.
— Но там нет кладбищ, — запротестовала Пранг. — Или это новое озарение?
— Да!
Этого ей оказалось достаточно. Она развернулась на сто восемьдесят градусов, а я зажал уши, чтобы не слышать визга ни в чем не повинных шин.