Журнал «Если», 2004 № 08

Саломатов Андрей Васильевич

Он вернулся к стойке.

— Согласно Лейбницу, — продолжала спор официантка, — время не может существовать независимо от событий.

— Страддые люди, — бармен неодобрительно шмыгнул носом.

Мистер Леру громко хлопнул книжкой по стойке. Беглецы из психушек у задних полок подпрыгнули.

— Я только что вернулся из дальнего путешествия, — громко сказал он. — Я хочу чашку свежего колумбийского кофе с двойными сливками, а также мягкий слоеный круассан, причем немедленно. Не то вы все скоро найдете упокоение на ложе славы, и поводов для радости у вас не будет.

Все уставились

на него. Через минуту бармен принялся протирать стойку перед мистером Леру, а официантка наливала ему кофе.

— Скажите мне, — произнес он с удовлетворением, открывая книгу, — вам когда-нибудь читали вслух древнеанглийскую поэзию?

Перевела с английского Валентина КУЛАГИНА-ЯРЦЕВА

МИНИАТЮРА

Владимир Ильин

Руками не трогать!

В кабинет менеджера компании «Коррекция истории» ввалился без стука человек с помятой физиономией, но в дорогом белоснежном костюме.

— С кем имею честь? — осведомился менеджер. — Ты че, издеваешься? — просипел посетитель. — Промой глаза кефиром! Юров я, король алмазов, нефти и туалетной бумаги «Нежность»!

— Очень приятно, Олег Ефимович, — вежливо улыбнулся менеджер. — Я вас слушаю.

— Ты че, пацан? — удивился олигарх. — Это я тебя хочу послушать! Мы — люди конкретные! Сначала — что, почем и сколько, а там посмотрим. Ну, излагай, только без рекламы!

— Если вкратце, то мы выполняем любое пожелание наших клиентов, связанное с темпоральной коррекцией истории. Секретное ноу-хау…

— Любое желание, говоришь? Эк замахнулись! Даже я не могу себе такое позволить. А где гарантия, что вы меня не кинете?

Менеджер терпеливо улыбнулся:

— Придется кое-что пояснить. Предположим, я приму ваш заказ…

— Но-но! — перебил его Юров. — Что значит — предположим? Да ты примешь его, блин, на полусогнутых, или не знаю, что с вашей вонючей конторой сделаю!

— Мы не всесильны, — пожал плечами менеджер. — Например, мы не можем отменить стихийные бедствия. Мы корректируем лишь ту историю, которая зависит от воли людей. Надеюсь, ваше дело не связано с природными явлениями?

— Да нет, — отмахнулся Юров.

— При приеме заказа подписывается легальный типовой договор об оказании услуг… кстати, вот образец… и вы производите предоплату: пятьдесят процентов от общей суммы. Потом мы планируем коррекцию и отправляем спецагентов в прошлое. Однако заказчик может убедиться в исполнении своего желания сразу после предоплаты.

— Это как?

— Видите ли, изменения, внесенные в историю, становятся для нас реальностью автоматически. Но, к сожалению, не мгновенно. Это называется темпоральной инерцией. То есть некоторое время старая версия реальности продолжает существовать, и переходный этап может продлиться несколько месяцев. Но наше ноу-хау позволяет мгновенно перенести мир на новую линию развития.

— Ладно, — махнул рукой Юров. — Верю. Да и базар о вас идет чисто конкретный. Лично мне понравилось, как вы одному пахану биографию выправили. Будто бы он — далекий потомок

Юлия Цезаря и никогда на зону не ходил, а занимался честным бизнесом. Но учти, блин: если что, мои парни уроют и тебя лично, и всю вашу коррекцию! Короче, запускай свою нах… нох… ну, ты понял!

— Как скажете. А что будем менять?

— Книжку «Анна Каренина» читал? — спросил Юров, закуривая. — Ну, как одна баба под поезд легла — видно, с любовником его перепутала… Кто, по-твоему, этот рассказ навалял?

— Классик, — сказал менеджер. — Толстой Лев Николаевич.

— Пра-ально, — уныло сказал Юров. — Классик, мать его за ногу! А мы вчера с дружбанами в клубе пульку расписывали, и я брякнул, что книжку про эту Аньку-железнодорожницу сочинил Пушкин. Который еще писал, что любит он, понимаешь, грозу в начале мая… Ну, меня этот урод Захаревич и уел. Мол, хоть я и олигарх, а темнота. А меня понесло. И побились мы об заклад, при свидетелях. Причем не как лохи, на ящик «Хеннесси», а солидно — на контрольный пакет акций головной компании. Захар хотел, чтобы книжку прямо в клуб притащили, но мне стремно стало — и говорю: «Завтра разберемся». Он думал: никуда я не денусь, и согласился на сегодня стрелку перенести. Вся надежда теперь на вашу машину времени. Не дайте еврейской морде русского бизнесмена по миру пустить! Ведь наша национальная гордость, блин, под угрозой!..

— А вы представляете, как будет трудно заставить Пушкина написать этот роман? Переписывать-то готовый текст Александр Сергеевич вряд ли согласится. Придется, во-первых, заинтересовать его этой идеей, а во-вторых, проследить, чтобы он реализовал ее до конца, а не оставил одни наброски, как не раз делал со своими собственными произведениями… Впрочем, желание клиента для нас закон. Надо прикинуть…

Менеджер защелкал клавишами, поглядывая на экран компьютера.

— Возьмем тридцатые годы… — бормотал он. — Тогда прозы он больше писал… Болдинская осень… Та-ак… девиц всяких — отставить… балы — тоже… и поездку на Урал… обойдутся потомки без «Истории Пугачева»… Итого девять месяцев. Должен успеть… Если б еще ноутбуком его снабдить, но это чревато… Пусть гусиным пером пишет…

Наконец он объявил:

— Компания принимает ваш заказ.

— Сколько? — осведомился Юров.

Менеджер молча набрал на калькуляторе число со множеством нулей.

— Ты че, опупел? — ужаснулся «русский бизнесмен». — Да это ж почти треть стоимости акций, на которые я поспорил!

— Думаю, результат оправдает такую цену, — укоризненно улыбнулся менеджер. — Разве вам не хочется стать творцом истории? Подумайте: ведь вы фактически совершите переворот в русской литературе!

Юров произнес несколько исконно-русских словечек, отражающих его отношение к русской литературе. Потом поскреб макушку:

— Слышь, а чего-нибудь попроще нельзя придумать?

— Можно, — невозмутимо сказал менеджер.

И показал цифру на несколько нулей меньше.

— Ну вот, совсем другое дело! — воскликнул Юров.

— Только, боюсь, вам это не подойдет.

— Это почему?

— Потому что мы тогда не будем трогать классиков, а отправим вас самого в тот момент, когда вы совершили… гм… ошибку. Вас это устраивает?