Журнал «Если», 2006 № 10
Шрифт:
Сколько летели — не знаю. Наконец скорость уменьшилась. Деревянные ножки стула застучали по твердому. Он остановился. Грета спрыгнула, потянула меня:
— Слезай…
Я неуверенно встал на ноги и оглянулся. Мы стояли на круглой площадке среди зарослей ольховника. Через площадку тянулись ржавые рельсы на кривых истлевших шпалах. «Вот он Круг», — понял я.
— Он скоро повернется… — шепотом сказала Грета. — И тогда ты иди… — Она смотрела в сторону, и щеки ее были мокрые.
— Куда? — тоже шепотом спросил я.
— Сперва по
— Зачем?
— Чтобы не умереть… дурень. — Она всхлипнула и посмотрела мне в глаза.
— По какой колее? — пробормотал я, моргая.
— Ты почувствуешь… Колея — это часть Дороги. Она спасет…
— И долго идти? — спросил я, холодея. Потому что вплотную подступило Расставание.
— Не знаю… Наверно, долго.
— А можно будет вернуться?
— Не знаю… Говорят, что если человек очень хочет — то можно… Колея выведет сама. А ты не пытайся повернуть назад. По Дороге не ходят обратно, такой закон.
— А если я все-таки пойду назад?
Она снова глянула мне в лицо мокрыми глазами.
— Тогда… наверно, свалишься, как Лыш.
Да, Лыш… И моя тревога перекинулась от меня на него:
— А почему с ним случилось… такое? Ведь ему-то не делали прививку! Может, он заразился от меня?
— Не говори чушь, — слабо отмахнулась Грета. — Лыш сам виноват. Из-за своих опытов… Он захотел однажды сунуться назад по Времени, за твоей ампулой, ты же знаешь. Наверно, там он и схватил заразу. Обратное время опасно. В твоем этом препарате тоже ведь были частицы с обратным вращением, вот и получилось, что вы одинаково… Его ты спас, а сам… — И она заплакала уже в открытую.
— Да ладно… — пробормотал я. — Может, обойдется…
Я знал, что не обойдется. Что сейчас я уйду в какой-то другой мир. Если даже и не погибну, то все равно никогда не вернусь в город Инск. Больше не увижу тех, кого люблю. Тех, без кого я не могу (ну не могу-у-у же никак!). Но я скрутил в себе этот крик, эти слезы. Потому что было бесполезно.
Грета смотрела вниз, на доски. Я тоже. Доски вдруг шевельнулись — и будто качнулось все пространство. Я взмахнул руками, выпрямился. Круг поворачивался, ветки ольховника медленно плыли мимо нас. Между ними появился просвет, в нем лежала такая же рельсовая колея, как на Круге. Рельсы соединились, и Круг замер.
— Вот туда и шагай… — Грета слабо махнула вдоль рельсового пути.
— Уже… сейчас?
— Скорее. Через минуту рельсы разойдутся, и потом надо будет ждать сутки. Ты не протянешь…
— Ладно… — глупо сказал я.
— Грин… поцелуй меня, — тихо попросила Грета.
Я понял — так надо. Сделал короткий выдох, обнял ее за колючие плечи, ткнулся губами в мягкие мокрые губы и сразу шагнул назад. Грета улыбалась.
— Ну, иди… Грин, скорее!
Я сделал шаг с Круга на «ту сторону», на гнилую шпалу. Шпала была такая же, как на Круге, но уже в ином мире. Шагнул и сразу оглянулся.
Грета все так же улыбалась, но будто из какого-то
Круг дернулся, Грета качнулась и как-то сердито замахала мне руками. Словно требовала: не смотри! Но я, не моргая, смотрел, как уплывает в заросли ольховника длинноногая девочка в желтой рубашке с погончиками и черной пилотке… Скрылась…
А если встанет в горле вдруг Непрошеный комок…Я проглотил такой вот комок, вытер глаза. Толчком повернулся и зашагал по рыхлым шпалам вдоль тянувшихся через ольховник рельсов…
Сергей Слюсаренко
В нашу гавань заходили корабли
Пограничный катер «Внятный» находился на боевом дежурстве. Так как солярка кончилась еще несколько лет назад, то нес вахту «Внятный» на якорной стоянке в двух милях от берега. Команда, отстояв своё, спокойно возвращалась домой на весельной шлюпке. Эта же шлюпка привозила смену. Вахты давно проходили тихо и без чрезвычайных происшествий. Контрабандисты не беспокоили, обходя пограничников стороной, а шпионы перевелись за ненадобностью, так как военные тайны Крыма опубликовали в прессе. Вот и нынешняя смена для капитана Мухина и его команды подходила к концу штатно и скучновато.
Было их трое: капитан, старпом и кок. Больше для ничегонеделания не требовалось. Перед сменой капитан с коком готовили традиционный обед для новой команды. Благо, днем удалась рыбалка. Как всегда, на камбузе шел разговор о политике.
— Вот ты, Митрич, скажи, — кок, рядовой Стовбода, не очень соблюдал субординацию, впрочем, как и все остальные, — ну, сколько может такое быть? Ведь все покрали, на людей наплевать, землю нашу на части рвут. Жизни нет, а чинуши новые «мерседесы» покупают. Когда же все кончится?
— Да вот так и кончится, — капитан был не очень оптимистичен. — Крындец всем настанет…
Резкий сигнал зуммера выбросил старпома из кресла, в котором он мирно дремал на капитанском мостике. Старпом Васильев с трудом сообразил, что звук шел от локатора, на котором он сушил свою майку. Локатор орал о том, что в зоне контроля появился кто-то неожиданный. Сдернув майку с экрана, старпом не увидел ничего странного на зеленоватом поле монитора. Истеричный сигнал тоже пропал.