Журнал "Если" 2009 № 9
Шрифт:
— Эй, приятель, зачем ты закапываешь свою шинель в снег?
— Вшей вымораживаю.
Корреспондент не нашелся, что сказать.
Отыскать командование передового батальона оказалось непросто. Наконец на какой-то телеге нашелся черный от недосыпания капитан. Несмотря на эсэсовские петлицы, Эльзе потребовалось целых полчаса, чтобы убедить офицера предоставить в их распоряжение коротковолновую радиостанцию. Еще пятнадцать минут ушло, чтобы связаться со штабом армии, представиться, назвать кодовое слово «Мьёллнир» и потребовать эвакуации.
Время до прибытия машины они провели в гостях у капитана — на телеге. Заинтригованный появлением
Когда Эльза убедилась, что «Мьёллниру» ничто не угрожает, она отправилась по делам, поручив Бауэру написать отчет об их деяниях. Обер-лейтенант вытребовал в канцелярии стопку бумаги и принялся за отчет. С перерывами на перекур Эрих справился с делом часа за три. Пообедал. Перепечатал рукописный черновик на машинке. Отыскал в сооруженной еще прошлым летом русскими землянке свободное место и завалился на набитый холодной соломой тюфяк. Напряжение последних дней, щедро сдобренное адреналином и усталостью, наконец-то доконали организм Эриха. В сон он провалился, едва успев лечь.
Обер-лейтенант успешно проспал все утро, оставшись без завтрака, а также наверняка бы и без обеда, если бы не приставленный денщиком к офицерской землянке рядовой Киттель. Справедливо рассудив, что нечего герру обер-лейтенанту почти сутки валяться в постели, солдат принес из столовой исходящий аппетитным паром фасолевый суп, поставил котелок в изголовье офицера и осторожно растолкал спящего.
— Боже мой!
— М-м-м?.. — приподнявшийся с тюфяка Бауэр оглушительно зевнул и вопросительно уставился на денщика.
— Герр обер-лейтенант, да вы поседели.
— Что? — Эрих подтянул поближе планшет, который использовал вместо подушки. Извлек из него маленькое зеркальце для бритья.
Вместо привычного блондинистого колера волосы Бауэра приобрели равномерный светло-пепельный цвет.
Эрих убрал зеркальце. Придвинул котелок, благодарно кивнул солдату. Запустил ложку в суп, но глотать не стал. Остановился. Заглянул в глаза Киттелю:
— Скажи-ка, рядовой, сколько врагов рейха ты убил?
Киттель смутился:
— Герр обер-лейтенант, я в Остмарк 22 попал меньше месяца тому назад, так что...
— Понятно, — Бауэр вяло поболтал ложкой в котелке. — Я-то всегда считал себя везунчиком. А на самом деле везунчик ты.
— Почему?
— Потому что тебе не снились лица убитых тобой. А мне снились. Сегодня. Все те десятки тысяч русских, которым я вчера помог отдать концы. Они являлись ко мне, а я перед ними каялся.
Киттель посмотрел на обер-лейтенанта как на сумасшедшего. Поспешно козырнул и убрался вон. Эрих же приналег на суп, с каждой новой ложкой обнаруживая, что странная рефлексия, владевшая им после сна, отступает. Уходит. Истончается, превращаясь в едва заметный неприятный осадок на самом дне подсознания.
22
Нацистское название оккупированной территории СССР.
Бауэр отнес пустой котелок в столовую, потолкался на окраине станицы, где вне поля зрения начальства предавались табачной неге штабные посыльные. О чем они только не болтали!
О том, что после удара чудо-оружия рейха по Сталинграду в обороне русских образовалась громадная брешь.
О
О том, что дезорганизованные своими чудовищными потерями русские начали отступать, а то и панически бежать не только в районе Волги, но и на других участках Восточного фронта.
О том, что фюрер уже утвердил наградной «Сталинградский щит» для участников боев за город.
Наконец о том, что нашлись остатки 29-й моторизованной дивизии, сумевшей удержать Тингуту и не пропустить врагов в обход Сталинграда с юга.
Эрих порадовался за Крафта, но на этом хорошие слухи иссякли. Ни об отряде Ланге, ни о группе Эльзы никто ничего не знал.
В отсутствие фройляйн Вернер Бауэр по-прежнему оставался не у дел. Поэтому обер-лейтенант вернулся в уже знакомую землянку и снова растянулся на тюфяке. Следующие полтора дня Бауэр провел предельно однообразно — вдыхая запах прелой соломы, прерывая сон только ради еды, курения и отправления естественных надобностей. Время, с одной стороны, тянулось невыносимо медленно, с другой — совершенно незаметно.
На третий день его пребывания при штабе армии обер-лейтенанта выдернул из затянувшейся зимней спячки сильный удар по пятке.
— Что такое? Это ты, Киттель? — Бауэр с трудом разлепил веки.
Широко улыбаясь, в дверном проеме стояла госпожа штурмбанфюрер Эльза Вернер собственной персоной. С откупоренной бутылкой шампанского. И примеривалась, как бы половчее еще раз двинуть сапогом разоспавшегося обер-лейтенанта.
Эта картина показалась Бауэру настолько фантастической, что он несколько раз с силой зажмурился. Но чудное видение и не думало исчезать. Напротив, заметив, что обер-лейтенант проснулся, фройляйн Вернер торжественно протянула ему тяжелую бутылку:
— Пей!
Бауэр послушно отхлебнул из горлышка, но перестарался. Закашлялся. Поймал краем глаза удивленные взгляды соседей по землянке. Ну да, уж на что он, можно сказать, «старый знакомый» Эльзы, но и то не сразу поверил в реальность появления в этой зачуханной берлоге блондинки-офицера СС. Да еще и с шампанским.
— Что празднуем, госпожа штурмбанфюрер? — нерешительно спросил кто-то из глубины землянки.
— Как — что? — удивилась Эльза и отменным командирским голосом рявкнула: — Господа офицеры, смирно! Имею честь сообщить вам, что за проявленные в боях храбрость и героизм находящийся здесь обер-лейтенант Эрих Бауэр... Эрих, черт тебя подери, встань же наконец!.. Представлен мною к награждению Железным крестом 1-го класса и досрочному производству в чин капитана. Хайль!
— Хайль, — ошеломленно откликнулась землянка.
Но, как выяснилось, Эльза еще не закончила:
— Для получения заслуженной награды обер-лейтенант Бауэр обязан сегодня же вместе со мной вылететь в Москву.
Ответом была оглушающая тишина.
— А разве вы не в курсе, что вчера вечером наши войска вошли в покинутый русскими город, а сегодня заняли Кремль? — Лицо госпожи штурмбанфюрера лучилось от радости. — Советы повержены.
Вермахт обживался в городе удивительно быстро. С улиц убирали противотанковые ежи и мешки с песком. На перекрестках с важным видом маячили жандармы, а у наиболее важных зданий уже торчали свежесколоченные будки с часовыми внутри. Рядом с Боровицкими воротами Кремля торчала длинная очередь нижних чинов, желающих взглянуть на кабинет Сталина.