Журнал «Если» 2010 № 2
Шрифт:
Там снова оказалась южная часть Центрального парка, тот же самый вид, что и из моих апартаментов… только одним уровнем выше, конечно. Итак, ее квартира действительно располагалась точно над моей. Почему же тогда их планировка неодинакова?
И почему мой десинхроноз все сильнее меня мучает?
— Ты уже приготовил напитки? — В комнату незаметно вернулась Дженни.
Я поспешил к тележке с бутылками, стал смешивать два виски с содовой и попытался оправдаться:
— Извини, задумался. Я только сейчас заметил, что мы с тобой совершенно по-разному устроены. — Увидев выражение лица Дженни,
— Неужели? — Она взяла стакан. Я сделал для Дженни содовую лишь с тонким намеком на виски. Она понюхала смесь и долила себе еще виски. — Мне бы действительно хотелось отблагодарить тебя, Дигори, за помощь. Ты можешь остаться на обед? А уж потом можно будет подробнее выяснить, насколько по-разному мы устроены.
У меня в ушах странно зашумело. Похоже на… звук льющейся воды. Кто-то не закрыл кран? Я постарался не обращать на это внимания и поднял свой стакан:
— Ну, за дом «Утопия».
Дженни подняла свой стакан, поддерживая тост, и скороговоркой выдала:
— Дигори не знать!
— Что? — Вода зашумела сильнее, и мне показалось, что я неверно расслышал… — Дигори не знать?
— Игра слов, — ответила она. — Я просто очень быстро сказала «Да и горя не знать». Попробуй сам. Это всё мелкие шутки-прибаутки, не обращай внимания… Ты переехал в Нью-Йорк навсегда?
— Не совсем, — сказал я. Бегущая вода шумела все сильнее и сильнее, но казалось, Дженни ее не слышит. — Я сохранил свой базовый лагерь в Бельгрейвии. [9]
9
Бельгрейвия — фешенебельные кварталы в лондонском Вест-Энде вокруг Белгрейв-сквер. В то же время так называется кондоминиум в Нью-Йорке, восточнее Центрального парка.
— Где? Я думала, ты живешь в Англии.
— Так и есть. Бельгрейвия находится в южной части Лондона, между Воксхоллом и Пимлико. Дом «Утопия» всего лишь мой дом вне дома.
— Вдали от, — сказала Дженни, делая глоток. Чуть поморщившись, она плеснула в стакан еще немного градусов. — Ты хотел сказать «вдали от».
— От чего, — снова не понял я. Теперь вода лилась стремительным потоком.
— Есть выражение «дом вдали от дома».
— Да? Видимо, это американская версия. В Британии мы говорим «дом вне дома». Я поставил свой стакан на буфет. Боль пульсировала в голове, угрожая мне убийством. — О-ох! Ты была так любезна, но, может быть, я лучше, как это у вас говорится, возьму билет на случай дождливой погоды?.
— Приглашение на случай дождя. — Дженни взяла мой стакан и поставила его на столик-тележку. — Хорошо, приходи в другой раз. Я рада, что диаголатор не вышел из строя, иначе нам пришлось бы тащить рояль на восемь пролетов вверх.
— Ты хотела сказать, на девять, — поправил я. В голове шумело так, что мозги промокли, но Дженни, казалось, ничего не замечала. — Это же девятый этаж, не так ли?
— Конечно, девятый, — кивнула
— Нет, ты один пропустила, — поправил я. — С того, что выходит на улицу, до первого этажа — один пролет, до второго — два пролета…
— Погоди минутку, — сказала Дженни. — У нас в Америке нижний уровень, который стоит на земле, и есть первый этаж. Если в твоем договоре аренды сказано «восьмой этаж», это значит, ты живешь семью пролетами выше.
— Плевать на договор! — теперь я кричал, пытаясь быть услышанным сквозь звук водопада. — Я сосчитал уровни, когда ехал на лифте вниз. Моя квартира находится, по евроверсии, на восьмом этаже, потому что расположена на восемь уровней выше земли.
— Этого не может быть, — сказала Дженни. — Мои апартаменты подняты на восемь уровней над землей. Ты, наверное, переехал в квартиру рядом со мной, на этом же самом этаже.
Я подошел к окну и снова посмотрел вниз. Я допускал, что вид из окна Дженни был немного более свысока, чем из моего окна, но угол зрения с восьмого этажа почти такой же, как и с девятого. Теперь, когда я взглянул на это иначе, вид из окна Дженни показался мне абсолютно таким же…
Дженни вскрикнула и уронила стакан. Ее лицо осветилось странной синевой, которая сияла где-то позади меня.
Я повернулся. Яркая синяя аура исходила от тумбочки около входной двери. Свечение излучала маленькая вещица, лежащая на тумбочке. Нет, две вещицы, и обе были похожи на…
Мой ключ! Теперь вспомнил: когда подъемник доехал до апартаментов Дженни, я держал в руках ключ и сотовый телефон. Но приподнимать и толкать рояль гораздо удобнее обеими руками, и я положил свои вещи на тумбочку.
Ключ Дженни и ее сумочка были там же, рядом с моим сотовым. Оба наши ключа лежали поверх моего телефона. И эта маленькая кучка находилась в самом центре необычной синей ауры. Ключи слегка дрожали, будто под влиянием некоей особенной силы. И с каждой секундой свечение становилось все ярче…
Я прищурился.
— Это ключи! — воскликнула Дженни. — Твой ключ и мой. Они… они взаимодействуют!
— Это невозможно, — ответил я. Тем не менее определенно творилось нечто необычное.
— Твой мобильник! — указала она. — Магнит в аппарате как-то влияет на ключи! Возможно, электромагнитное поле вокруг телефона…
Дженни не закончила. Она вскрикнула снова, потому что в этот момент посреди гостиной прямо из ниоткуда вырвался поток воды. Словно лопнула труба… хотя никакой трубы не было и в помине. Словно водяной шар взорвался в воздухе, и вода хлестала из нее во всех направлениях.
Я бросился к синей ауре, обегая стороной приближающийся поток. На полпути посреди гостиной я вломился в стену, которой там не было. Я вытянул руку вперед: невидимая, но очень прочная стена была прямо передо мной. Я пошарил по стене туда-сюда… что это? Мои пальцы наткнулись на деревянные багеты, обрамляющие нечто, на ощупь похожее на загрунтованный холст. Невидимая картина висела на невидимой стене.