Журнал Наш Современник №1 (2004)
Шрифт:
Мерецков досконально изучает оборонительные системы, созданные неприятелем на Новгородском направлении. Глубина обороны здесь достигает 40 — 60 километров. Последние донесения разведки свидетельствуют, что немцы не прекращают фортификационные работы. Нет сомнения, что противостоящая Волховскому фронту 18-я немецкая армия будет держать жесточайшую оборону. Это подтверждает приказ командующего этой армией генерала Линдемана: “Высший долг каждого солдата — не отходить ни на шаг”.
Итак, рассуждает Мерецков, надо ждать упорнейшего сопротивления врага. Внезапность удара, которая всегда помогает достижению цели, в данном случае особенно необходима. Где же прорывать немецкую
В поисках выгодного для наступления рубежа Мерецков приехал в соединение генерала Ивана Терентьевича Коровникова.
— Поедем на передовую,— сказал ему Кирилл Афанасьевич.
Коровников знал, что место там открытое, и предложил дождаться темноты.
— Что же я увижу ночью? — возразил Мерецков.
Коровников понял, что командующий хочет посмотреть район возможного наступления.
Отправились. Добрались. До немецких позиций рукой подать. Приходилось пригибаться, а кое-где ползти, чтобы остаться незамеченными. Немцы открыли огонь: неужто увидели? Вокруг рвутся мины. Мерецков с Коровниковым делают перебежки. Огонь усиливается, приближается... И тут Коровников заметил спасительный окоп. Недолго думая, забыв о вежливости и субординации, он толкнул туда Кирилла Афанасьевича и прикрыл его своим телом. Совсем рядом разрыв, другой... Потом тишина. И вдруг Коровников услышал снизу спокойный голос: “Что же ты на командующем сидишь?” Ползком добрались до общей траншеи. Но все, что нужно было Meрецкову, на переднем крае он увидел…
Постепенно проступают пусть еще общие, но довольно стройные контуры будущего наступления на Новгород: главный удар — с севера, вспомогательный — через верховья Ильменя. Далее наступление развивается по сходящимся направлениям на Люболяды. Становится реальным окружение немецкой группировки, которое и заставит засевшего в Новгороде неприятеля отступить. При этом уничтожение вражеского гарнизона произойдет не на улицах и площадях древнего города, а на флангах вражеской группировки.
Как будто логично. Но пока умозрительно, отвлеченно. А если перенести ильменский вариант на реальную почву? Что, собственно, представляет собой это озеро? Каков его режим? Выдержит ли ледяной покров озера войска, артиллерию? Это надо тщательно проверить, не поддаваясь заманчивости общей схемы.
Кирилл Афанасьевич действует энергично и быстро, соблюдая строжайшие меры предосторожности. Ледовый режим исследуется не на Ильмене, а на соседних озерах. Результаты обнадеживают: переброска пехоты, лошадей, легких пушек, аэросаней вполне возможна. Командующий начинает готовить операцию в строжайшей тайне. Даже командарм-59 И. Т. Коровников, которому предстоит наступать с севера, пока не посвящен в план “ильменского десанта”. Мерецков приказывает перебросить войска, предназначенные для удара через Ильмень, в глубокий тыл. Вдали от фронта они тренируются в преодолении водной преграды. Никто из солдат и офицеров не знает, где придется действовать. И только накануне наступления войска возвращаются к ильменским берегам.
К этому времени все готово к сражению. Теперь уже нет места сомнениям и колебаниям. То, что раньше было одним из вариантов операции, отлилось в точные формы, стало законом действия тысяч людей. Кирилл Афанасьевич решает: атаку через Ильмень провести ночью, под покровом темноты и, конечно, без всякой артиллерийской подготовки. Ставка — на полную внезапность, на выдержку и отвагу солдат, на их умение действовать смело и дерзко. Главный же удар последует на севере от Новгорода утром, после того как артиллеристы обрушат на врага тысячи снарядов.
Считанные часы остались до начала наступления. Дивизии оснащены отличной техникой.
Опасную и трудную операцию по форсированию Ильменя возглавил генерал-майор Теодор Андреевич Свиклин. Здесь нужен был военачальник не только опытный, но и до дерзости смелый, способный найти выход из самых неожиданных обстоятельств. Всеми этими качествами в полной мере обладал генерал Свиклин.
Ночь на 14 января казалась Кириллу Афанасьевичу бесконечно долгой. С тревогой думал он о том, что сейчас происходит на льду Ильменя. Войска генерала Свиклина, совершив 15-километровый марш по замерзшим рекам Мста и Перерва, уже вступили на озеро, окутанное метельной поземкой.
Свиклин вел свои батальоны в полной тишине. Он запретил разговаривать, курить. Люди в белых халатах с капюшонами походили на призраки. Все, что можно, было выкрашено в белый цвет— волокуши, пулеметы, орудия. В белых, сливающихся со снегом попонах двигались лошади. Каждое подразделение точно знало свой маршрут. Метель не утихала, ветер крепчал, и это было на руку наступающим — врагу труднее обнаружить движение белой лавины, уже приближавшейся к западному берегу.
На исходе ночи Мерецков получил донесение: берег занят; внезапность оказалась настолько полной, что гитлеровцы застигнуты спящими; бойцы атакуют опорные пункты неприятеля, закрепляются на плацдарме.
По приказу командующего через Ильмень немедленно двинулись подкрепления, готовые к отражению вражеских контратак. Хорошо, что метель усилилась— немцы не могут использовать авиацию.
Еще не забрезжило тусклое январское утро, когда Мерецков появился на наблюдательном пункте артиллеристов. Начиналось наступление на главном направлении. Прозвучали команды: “Зарядить, натянуть шнуры!.. Огонь!”. Полтора часа бушевали на позициях врага смерчи ревущего металла.
Потом в небо взвились красные ракеты, и с наблюдательного пункта было видно, как наши пехотинцы выпрыгивают из траншей...
В то время как войска Мерецкова и Говорова уже начали крушить немецкую оборону, берлинский военный радиообозреватель все еще уверял: “Бессмысленны и обречены на неудачу все попытки русских поколебать наши позиции у Ленинграда”.
Дни с 14 по 20 января были для Мерецкова очень тяжелыми. Утро сливалось с ночью, за каким-нибудь четырехчасовым неспокойным сном следовали 20 часов непрерывной работы. Но силы его, казалось, не убывали, их поддерживал успех наступления. События развивались именно так, как было намечено советским командованием. Группа генерала Свиклина обошла Новгород с юга, а главные силы 59-й армии охватили его с севера и запада. Немецкий гарнизон, боясь полного окружения, отступил из Новгорода...
Взоры всей страны были прикованы к наступлению под Ленинградом и Новгородом.
“Войска Волховского фронта под командованием генерала армии Мерецкова,— сообщало Совинформбюро, — севернее Новгорода за пять дней упорных боев продвинулись вперед на 30 километров, расширили прорыв до 50 километров по фронту и освободили 80 населенных пунктов... Южнее Новгорода наши войска успешно форсировали верховье озера Ильмень”…
Новгородско-Лужская операция в главных своих чертах развивалась так, как планировалось нашим командованием. После встречи в районе Люболяды группа Свиклина и 59-я армия двинулись дальше, отвоевывая у врага рубеж за рубежом. Вся система немецкой обороны под Ленинградом была потрясена до основания. Боясь попасть в окружение в районе Мги и Тосно, противник начал отходить. Войска левого крыла Ленинградского и правого крыла Волховского фронтов перешли к преследованию.