Журнал Наш Современник №11 (2003)

Журнал Наш Современник

Президентский фотограф Стафтон запечатлел это событие. На снимке мы видим несчастное лицо Жаклин. Она даже не успела сменить залитый кровью мужа костюм и, конечно, предпочла бы не участвовать в этой неприлично поспешной церемонии, но Джонсон с супругой не отставали от нее. Преемник Кеннеди пошел даже на откровенную и кощунственную ложь, чтобы совершить этот чисто символический акт прямо сейчас: он утверждал, что так ему посоветовал министр юстиции, то есть брат Кеннеди Роберт. Роберт, даже оставаясь еще членом кабинета Джонсона, решительно это отрицал. (Через пять лет его тоже убили.) В 14.47 президентский самолет поднялся в воздух. Но на нем не было фотографа Стафтона. Почему? Это выяснилось в 15.35, когда

на фототелетайпе АП (заметьте, не ЮПИ, словно кто-то и АП дал шанс хоть в чем-то отличиться) появился известный снимок: обрюзгший, зали­занный Джонсон вскинул правую руку вверх — точно так же, как это делал Гитлер (не выпрямляя ее в локте). А самолет еще летел к Вашингтону...

Почему Джонсон так спешил и суетился, не считаясь с мистическим соседством гроба, в котором лежал его бывший начальник? Разве нельзя было принять присягу по прилете в Вашингтон?

А если бы в Вашингтоне это было бы уже поздно? Если вопрос, быть или не быть Джонсону президентом, зависел от показаний Освальда? Тогда, конечно, следовало прибыть в столицу не и. о., а полномочным президентом , которого можно отрешить от должности лишь с помощью непростой юриди­ческой процедуры. (Джонсон не знал, что по конституции США он становился президентом автоматически, без всякой присяги, — но он, как выяснилось, не помнил и текста самой присяги.)

Предположим также, что в высших кругах помимо Джонсона находились люди, не заинтересованные в том, чтобы информация, сообщенная Осваль­дом, смогла повлиять на развитие событий в стране в ближайшие часы после покушения. Допустим, ТВ и радио они как-то могли проконтролировать, а вот каждый телефонный аппарат — нет. Тогда, конечно, было удобнее отклю­чить все аппараты разом.

После того как фильм Стоуна триумфально прошел по экранам США, большинство американцев убеждено, что убийц Кеннеди было несколько. Насколько эта убежденность помогает выявить заказчиков убийства? Полагаю, что ни насколько, ибо на самом деле предположение о “перекрестном огне” в Далласе не более вероятно, чем предположение, что стрелял один Освальд.

Возьмем один из самых эффектных доводов в пользу теории “группового убийства”. Президентский “линкольн” находился в пределах досягаемости винтовки Освальда не более 6 секунд, а он успел произвести три выстрела, судя по найденным у окна склада гильзам. Установлено, что требуется минимум 2,3 секунды, чтобы перезарядить “манлихер”. Следовательно, Освальд вел огонь не менее 6,9 секунды, а ведь надо еще и прицелиться!

На самом деле перед нами банальная математическая ошибка. Три выстрела производятся с двумя , а не с тремя паузами и требуют не 6,9 секунды, а 4,6. Этот хитрый хронометраж (с тремя паузами), отброшенный за ненадоб­ностью еще в 1967 году, Стоун поместил в своем фильме на почетное место.

И у Стоуна, и у других исследователей повторяется мысль о том, что этот Освальд, конечно, служил в морской пехоте, но был никудышным солдатом и вовсе не снайпером. Отсюда делается вывод, что заговорщики не могли всерьез рассчитывать на такого исполнителя. Здесь все верно, кроме одной “мелочи”: Освальд был именно снайпером, и весьма приличным. Он имел даже снайперское удостоверение, полученное на контрольных стрельбах морпехов в Сан-Диего. Незнание этого факта порождает другое ошибочное утверждение: мол, с высоты 6-го этажа он по человеку в движущейся машине и одного-то раза попасть не мог, не то что два.

Снайперы морской пехоты США специализируются в стрельбе из автоматической винтовки по движущимся целям на 500, 300 и 200 ярдов (соответственно 455, 273 и 182 метра). Освальда отделяло 88 ярдов (81 м) от машины Кеннеди, движущейся со скоростью 11,2 мили в час (19 км/ч). Оптический прибор с четырехкратным увеличением приближал цель до 22 ярдов (20 м). Судите сами, промахнется ли в такой позиции “отличный стрелок”.

Приверженцы теории “нескольких

убийц” говорят о “манлихере-каркано”, винтовке Освальда, как об оружии никудышном для теракта. Однако Ман­чес­тер, в прошлом, как и Освальд, снайпер морской пехоты, говорит про “манлихер”: “мощное оружие”. Еще четверть века назад расспрашивал я друзей моего отца, охотников и знатоков стрелкового оружия, о “манлихере”: все они в один голос заявляли, что, независимо от модификации, “это очень приличная машина”, с которой можно идти хоть на медведя, хоть на прези­дента.

О том, что огонь велся опытным снайпером из одного места, говорит и характер поражений (в шею и затылок). Пули второго (третьего, четвертого) снайпера попали бы Кеннеди в лицо, грудь, плечо... Были утверждения о третьей ране Кеннеди — но без акта вскрытия это одни лишь утверждения.

Легендарный прокурор Нового Орлеана Гаррисон в свое время нашел свидетелей, что выстрелов было не три, а больше. Если мне не изменяет память, это были главным образом женщины. Большинство же свидетелей-мужчин говорило о двух-трех выстрелах. Среди них было немало охотников, знающих, конечно, как звучит боевой выстрел. Правда, профессиональные киллеры из ЦРУ или ФБР, которые, допустим, использовали Освальда с его “манлихером” как отвлекающую хлопушку, могли стрелять из винтовок с глушителями. Но тогда эта гипотеза вступает в прямое противоречие с вер­сией о шести или даже девяти громких выстрелах.

Эксперимента ради все же согласимся с тем, что стрелков было не­сколько. Но и в этом случае Освальду должны были отвести главную роль! Почему? Да потому что его позиция была наиболее выгодной. Ведь на улицы Далласа во время движения кортежа вышли десятки тысяч людей. Стрельба в таких условиях на одной линии с машиной или даже с небольшого возвы­шения (моста) представляется менее эффективной, чем из окна 6-го этажа стоящего рядом с трассой здания. Российские киллеры, “грохнувшие” немало “клиентов” с чердаков и крыш (Маневича, например), наверное, со мной согласятся.

Не будем забывать и того, что советские баллисты изучили пленку техасского ковбоя Абрама Запрудера и вслед за комиссией Уоррена пришли к заклю­чению, что пули, убившие Кеннеди, были выпущены из окна склада учебников. Нашу экспертизу в данном случае можно считать вполне независимой, ибо советское руководство скорее было заинтересовано в другом результате (чтобы убийцей считать не Освальда, как-никак почти три года жившего в СССР).

Между прочим, незадолго до покушения на Кеннеди Освальд уже совер­шил одно: на генерала Э. Уокера. Уокер был знаменитым техасским политиком правого толка, кем-то вроде Джона Бёрча или Джорджа Буша-младшего. (В то время такие еще были в диковинку.) Никто как следует покушение на Уокера не расследовал. Освальд вроде бы стрелял “на спор”, чтобы показать своей неласковой советской жене Марине, что он еще чего-то стоит как мужчина. Манчестер утверждает, что Освальд не попал в свою жертву только потому, что Уокер, как генерал де Голль в романе Форсайта “День Шакала”, неожи­данно опустил голову в тот самый момент, когда снайпер нажал на курок.

Что здесь смущает? Уокер был известным не только в Техасе, но и по всей Америке человеком. У него наверняка была охрана. Выстрел в него, произведенный даже “на спор”, следовало тщательно готовить. Специалисты по антитеррору говорят, что убить охраняемого государственного или политического деятеля в принципе может любой вооруженный человек, в том числе и непрофессионал, но почти никто из террористов не имеет шансов остаться после этого в живых или избежать ареста. Освальд, винтовка которого была, как мы знаем, лишена глушителя, в ситуации с Уокером вышел сухим из воды. Значит, он готовился, обеспечивал себе, как и герой Форсайта, пути отхода. Но в таком случае версия, что он будто бы сорвал зло на Уокере как на первом попавшемся человеке, не выдерживает критики. Это была либо репетиция убийства Кеннеди, либо самостоятельное, тщательно обдуманное покушение, закончившееся неудачей.