Журнал Наш Современник №2 (2001)
Шрифт:
Вы нежно пообщайтесь с деталью. Когда я увижу, как нежно вы общаетесь с нею, вот тогда я поверю, что это хорошая вещь.
...И появляется жадность, будоражит, пьянит. Кажется, что перо медленно ползет по бумаге, боишься упустить ту, другую деталь. Нужно видеть! Нужно видеть именно ту деталь, которая требуется в данных обстоятельствах. Так почему О н а сделала то-то именно вечером, а не утром? Или наоборот... Важны все детали, окружающие героя, мебель уже характеризует его.
Любая
Все в рассказе, в произведении должно служить одной идее, все должно быть гармонично. Если вы даете женщину, идущую по улице, и даете тут же пейзаж, то должны всегда обосновать для себя, внутри себя, почему сегодня она увидела именно этот дом, именно это дерево, а не что другое. Все должно соответствовать ее настроению.
В одном небольшом рассказе, если у вас только нет определенной задачи в этом отношении, описание пейзажа не нужно разбрасывать в разных местах, сдвигайте все в одно место — впечатление будет полнее; чтобы можно было глотнуть, как один кусок. Что ценнее: мелочь, медяки на рубль, или золотой?
Ну, зачем вы нагромождаете и показываете мне и то, и это — все огромное и невкусное? Раскройте то же самое на какой-нибудь мелочи, детали, покажите весну в тополевой почке. Ведь я с удовольствием кушаю котлеты, бифштекс, но совсем нет у меня гастрономо-эротического настроения к быку, — огромно слишком!
Бальзак работает топором. Щепки летят — не щепки, а глыбы. Он врубается, а не мастерит стамеской. И вижу: вылезает глаз!..
Слова сегодняшние — мелкие, мельче, чем бисер, очень ассоциативные. Инвентарь цивилизации. А первые слова были однозначны, лапидарны... Войдешь во фразу, а там гулко, как в пещере. Почитайте-ка протопопа Аввакума.
Делать четко все, каждую фразу гравировать — очень большая опасность. Ведь в картине бывают и голубые, и туманные линии.
Автор должен быть хитрым. Когда знаете, что фраза у вас хороша, высветите все слова вокруг.
“Луна отражалась золотом в реке” — скомпрометированная краска. Ищите собственные виденья!
Все давайте конкретно. Не “трамвай идет”, а “А” идет, не “переполненный трамвай”, а “человек висит с портфелем”. Только повернуть немного материал.
Не получается по прямой, не достигает эффекта, — попробуйте идти от обратного. Не давайте ничего непонятного, недоговоренного, мимоходом. Или уясните, или уберите совсем.
...Писатель рождается, когда находит то, что кажется известным и понятным только ему. Вещи рождаются всегда по личному опыту, возмущению,
Что такое литература? Литература — рассказ о себе. Смотрите за собой — это главный источник познания.
Очень важна первичная ось, на которую нанизывается все. Найти стальной каркас, сделать его и провести все через него — тогда инкрустации, пестрые камешки заиграют.
Проза — это те же стихи, но гораздо сложнейших ритмов. Ею иногда можно больше добиться, чем стихами.
Поэт, который попробовал сесть за рассказ — все равно что под рентгеновский аппарат попал: все, что в карманах, вижу.
В прозе поэзия должна быть, но целомудренно. Плещется, как пистон в патроне. Читатель нажимает, и он сам взрывается — только в прозе так можно.
Книга неудачная так же отражается на писателе, как хорошая,— как работа гробовщика на краснодеревщике.
Люди при рождении одинаково кричат, по смерти — одинаково воняют и проходят основные одинаковые этапы. Но этапы эти окрашиваются различными интонациями. Их-то автор и должен уловить.
Мне нужно не то, что вы видите, а ваше отношение к этому. Мир весь прекрасен, но каждый воспринимает по-своему.
Все, что вокруг — события. Вы проходите мимо событий. Сегодня они песок, а завтра пища.
Ставьте тему всегда с больших запросов: я покажу, что значит снег для мальчика! Вышел — снег летит, новая сказка начинается.
В трезвом виде написать роман нельзя, — только в состоянии, когда кажется, что весь мир свернешь!
Когда даете общий вид, не разбрасывайтесь. Не уводите меня от главного. Не уводите меня, говорите о главном!
Все нужно брать в связи с настроением. Если человек ищет пристанища, не будет у него на каждый встречающийся предмет взгляда художника, подмечающего в нем все интересное. Так, выписывать девочку, плачущую в ванночке, или на морозе в городе, полном хлеба и всяких пряностей, вы будете уже совсем не так (повисла слезка на румяной, как яблочко, щечке), как слезы девочки в разрушенном голодном Гомеле.
Все, что вокруг, должно незаметно вплетаться в ткань. Однако незаметно!
“Семен присел, Василий засмеялся”. А вы дайте в одно: “Семен присел и снизу увидел, как засмеялся Василий”.
Нельзя упускать хорошее, выгодное слово, раз употребить и выбросить, как выкуренную папиросу. Эх вы, сапожники! Дали вам товар на целую заготовку, а у вас на подошву не хватило.
Не нужно делать бесплотные образы. Отличайте Ивана от Петра.