Журнал Наш Современник 2001 #2
Шрифт:
* * *
Память :
СЕРГЕЙ СЕМАНОВ. СУДЬБА БЕЛОГО ГЕНЕРАЛА — ДО И ПОСЛЕ КОНЧИНЫ
Слава, которой было окружено имя Белого генерала, была сравнима только с прижизненной и посмертной славой великого Суворова, а в нашем ХХ столетии — со славой маршала Жукова. Действительно, великим уважением и любовью пользовались во всех слоях российского народа фельдмаршал Кутузов, лихой атаман Платов, покоритель Кавказа генерал Ермолов, герой-адмирал Нахимов, многие иные, но такой всенародной славы, как у Скобелева, им не выпадало — ни при жизни, ни после достойной кончины каждого из них.
Случайностей в исторических явлениях такого рода не бывает. Так в чем же тут дело?..
Ну, начнем с самого известного — отчаянно храбр был Белый генерал, получивший от солдат свое всесветно известное прозвище за то, что под вражеским огнем появлялся на коне перед боевым строем в белоснежном мундире — целься в меня лучше! И ни разу даже раны не получил. Но разве в русском воинстве боевой офицер редко отличался храбростью?
Был очень широко образован: закончил Академию Генерального штаба (тогда говорили Главного), знал несколько иностранных языков, много читал серьезной литературы, и не только по военным вопросам. Опять-таки спросим — ну и что? В ту пору в России высший офицерский корпус таковым и был, образованным и с широким кругозором. Вспомним хотя бы такие сюжеты в русской классике прошлого века
— “Войну и мир”, некоторые пьесы Чехова.
Впрочем, для современного читателя тут следует сделать краткую, но серьезную оговорку. Одним из самых популярных произведений о жизни предреволюционного офицерства до недавних пор считалась повесть Куприна “Поединок”. Была она написана в революционном 1905 году, когда русское интеллигентское сословие словно сошло с ума, очерняя настоящее и прошлое родины. Куприн пошел на поводу у либерально-еврейских идеологов и облил грязью русскую армию и прежде всего — офицерство, хоть сам был таковым, окончив знаменитое Александровское пехотное училище. После, в эмиграции, спасшись от еврейских комиссаров и чекистов, Куприн раскаялся в своих разрушительных увлечениях и написал о русской армии того времени совсем другие, объективные и светлые произведения, но было поздно: джин вылетел и до сих пор мечет круги над несчастной Россией, а повесть та ядовитая заботливо переиздается и экранизируется.
Но продолжим разговор об особых качествах Скобелева. Да, он обладал несомненным воинским талантом. Это немало, ибо далеко не все генералы, даже известные, им обладали. Но и этого недостаточно, чтобы завоевать столь сильную и прочную воинскую славу, как Белый генерал. Так что же? А нужно иметь некий магнетизм духа, необычайную силу воли, чтобы воздействовать на людей в минуты смертельной опасности. Этим свойством всецело обладал генералиссимус Суворов, а так как Скобелева часто сравнивали с ним, то необходимо напомнить кратко одну знаменитейшую сцену.
…Сентябрь 1799-го, русская армия заперта превосходящими силами французов в Альпах, положение кажется безнадежным. На военный совет Суворов явился, к изумлению всех, в парадном мундире и при орденах. Старый фельдмаршал сказал: “Мы на краю пропасти… Но мы русские! Спасите честь и достояние
Великий Багратион вспоминал: “Мы, сказать прямо, остолбенели, и все невольно двинулись поднять старца-героя… У Александра Васильевича слезы падали крупными каплями. О, я не забуду до смерти этой минуты! У меня происходило необычайное, никогда не бывавшее волнение в крови. Меня трясла от темени до ножных ногтей какая-то могучая сила. Я был в незнакомом мне положении, в состоянии восторженном, в таком, что, если бы явилась тьма-тьмущая врагов или тартар с подземными духами предстал передо мною, — я готов бы был с ними сразиться… То же было и со всеми тут находившимися”. Ну, пояснять ничего не надо. Добавим только, что слова эти принадлежат закаленнейшему воину, одному из великих героев России.
Вот таков был и Белый генерал. Сохранилось тому великое множество самых достоверных свидетельств. Такие полководцы, такие вожди всегда и везде рождаются не часто.
Да, много было черт, весьма близких, у Суворова и Скобелева, это порой отмечали еще современники. Обоим не раз приходилось бывать в опале, попадать в немилость к власть предержащим. Оба были несчастливы в семейной жизни. Оба предпочитали воинский бивак домашнему уюту. Правда, имелось и одно бытовое, но весьма немаловажное отличие в их жизни, что сыграло
в судьбе младшего существенную, почти роковую роль. Суворов обладал огромной силой воли и всегда умел сдерживать свои страсти, весьма, как теперь мы знаем, бурные. Вот почему хилый от рождения Генералиссимус завершил жизнь в преклонном возрасте, под иконами родного дома, оплакиваемый множеством близких. А Белый генерал… Свое богатырское от рождения здоровье он подорвал излишествами. По пословице: как жил, так и помер…
Биографии людей, сыгравших выдающуюся историческую роль, не ограничиваются их земным сроком жизни. Если они оставили по себе глубокую память, то они живы для потомков, а всякая жизнь имеет непреложное свойство к развитию. Вот, например, величайшие имена в новой русской истории: царь Иоанн IV Грозный или император Петр I Великий. Казалось бы, как давно ушли из жизни, но страсти вокруг оценок их деятельности и самой личности не стихают, скорее наоборот. Каждое поколение снова и снова пишет свой портрет, вкладывая в него свое понимание и эпохи, и личности.
Посмертная судьба Скобелева, буря страстей вокруг памяти о нем поразительны и поучительны.
Если брать сравнимое, то судьба эта схожа с судьбой его младшего современника Петра Аркадьевича Столыпина, великого деятеля России, чья жизнь тоже оборвалась до срока. Слава того при его тоже короткой жизни гремела на весь свет. Когда его убил еврей из революционеров-провокаторов, Столыпину воздвигли памятник. После революции памятник сразу же снесли и по сей день не помышляют восстановить, а память о нем стерли даже из школьных учебников (только ленинские ругательства оставили).
С памятью о Скобелеве произошло еще более поразительное. История эта столь же таинственная, как и поучительная, и на ней следует остановиться. В отличие от Столыпина, Белый генерал при жизни не имел откровенных политических противников. Его признание было, повторим, вполне единодушным по всей России, даже революционеры не бранили его в своих прокламациях, а Ленин его имени ни разу не поминал во всех своих пятидесяти пяти томах. Казалось бы, за что ему посмертно мстить после победы
революции? Генерал как генерал, которых были тысячи в истории России, к тому же любимец солдат, то есть, по-марксистски, “рабочих и крестьян, одетых в солдатские шинели”. Вроде бы нелогично получается, ведь не тронули же памятники Суворову и Петру Великому, Екатерине II и даже Николаю I…