Журнал Наш Современник 2007 #1
Шрифт:
В СССР же на переходный период высшим органом государственной власти был объявлен Верховный Совет, весьма отличавшийся от прежнего. Он состоял из двух палат: Совета Республики и Совета Союза. Первый формировался путем делегирования в него союзными республиками как народных депутатов СССР, так и депутатов региональных парламентов. В целях обеспечения равноправия республик каждая из них в этой палате имела только один голос. Совет Союза формировался из числа народных депутатов СССР по существующим квотам и по согласованию с высшими республиканскими органами власти.
Съезд народных депутатов СССР — прежний высший орган государственной власти страны — был ликвидирован.
Был создан еще один новый орган — Государственный совет, состоявший из президента СССР и высших должностных лиц союзных республик. Его компетенция была сформулирована весьма широко и весьма неопределенно. Тем самым ему была предоставлена почти неограниченная власть,что принижало роль высшего представительного органа — Верховного Совета СССР.
В целях координации управления государственным хозяйством, согласованного проведения экономических реформ был образован на паритетных началах Межреспубликанский экономический комитет (МЭК). Его председатель назначался президентом СССР с согласия Государственного совета. Этот комитет явился преемником Комитета оперативного управления народным хозяйством СССР, созданного указом президента Горбачева 24 авгу-ста 1991 года. Руководителем МЭКа был назначен И. Силаев, заместителем — А. Вольский, членами комитета — Ю. Лужков и Г. Явлинский.
После Съезда Горбачеву все-таки удалось возобновить замороженный было ново-огаревский процесс. Но, в отличие от предыдущих обсуждений, все проходило уже по-иному: республиканские руководители взяли инициативу в свои руки, а президент СССР был вынужден занять оборонительную позицию.
Как вспоминал Ельцин в своих “Записках президента”: “…Он шел на уступки, которые до августа всем казались бы немыслимыми, он согласился на то, чтобы будущий Союз стал конфедеративным государством. …Ударом для Горбачева стало то, что от ново-огаревского процесса уклонялись одна за другой бывшие союзные республики. Сначала три прибалтийские… затем Грузия, Молдова, Армения, Азербайджан… Да и атмосфера на ново-огаревских заседаниях в октябре-ноябре сильно отличалась от той, которая царила на них до путча. Если раньше подавляющее большинство глав республик не смели спорить с президентом СССР и даже где-то осуждали меня за “чрезмерный радикализм”, то теперь они сами уже бросились на Михаила Сергеевича, не давая мне и рта раскрыть”.
25 ноября 1991 года в Ново-Огареве состоялось очередное заседание глав республик, которые собрались для парафирования Договора. Но на встречу не приехали руководитель Украины Л. Кравчук и лидер Азербайджана А. Муталибов.
Ельцин комментирует в “Записках”: “Заявление о парафировании заставило руководителей республик внести коренные поправки в текст Договора. Главным образом они касались смещения оставшихся полномочий от Центра к республикам. Президент СССР пытался сначала мягко уговаривать, потом стал нервничать, раздражаться. Его слова не помогали, лидеры республик упрямо требовали все большей независимости от Центра; ни мягкость, ни настойчивость, ни жесткость Горбачева уже ничего не могли сделать с почувствовавшими вкус свободы руководителями союзных республик. Когда Горбачев в очередной раз попробовал настоять на своей формулировке и снова мы все дружно, как один, ее отвергли, он не выдержал — вскочил из-за стола и выбежал из зала заседаний. И именно в этот момент, когда на какое-то время в зале наступила тяжелая,
Через два года в одной из российских газет Горбачев освещал те же события так: “В Ново-Огареве, где возник вопрос о конфедерации, я встал и сказал: до этого пункта я с вами; если пойдете дальше — на отказ от союзного государства, я вас покидаю, а вы сами решайте, какой хотите иметь союз, и берите на себя всю ответственность. И я ушел в свой кабинет. Они поторговались, поторговались — и пришли за мной: Ельцин и Шушкевич. И родился вариант конфедеративного, но все-таки государства — сохранилось союзное государство. В этом я видел гарантию сохранения страны”.
В результате в конце ноября 1991 года появился еще более компромиссный вариант проекта Союзного договора — Договор о Союзе суверенных государств (ССГ). Каждая республика — участница Союза провозглашалась в нем суверенным государством. ССГ же должен был стать “конфедеративным демократическим государством, осуществляющим власть в пределах полномочий, которыми его добровольно наделяют участники Договора”. А дальше полная нелепица: ССГ — это все-таки государство, имеющее территорию, гражданство, органы законодательной, исполнительной и судебной власти, но суверенным оно объявлялось лишь в международных отношениях.
Много других несуразностей было в этом проекте: ССГ, по нему, не имел своей собственности, полномочиями его наделяли республики, порядок финансирования органов Союза устанавливался особым соглашением и т. д. И уж совсем за пределами логики: у проектируемого государства не было своей конституции, Основного закона…
Но как мог пойти на такой убийственный для страны компромисс Горбачев? Сейчас он везде заявляет, что боролся за единство страны в любом её виде. Полагаю, что это лукавство: не такой он наивный политик, чтобы, создавая эфемерный Союз, считать реальным его существование. Да и пример Югославии с подобными структурами власти и формой взаимоотношения между республиками был более чем нагляден. Что же двигало нашим тогдашним лидером? Стремление хотя бы номинально сохранить положение главы государства? Или были не только личные, но и действительно политические мотивы и расчеты? Убедительного ответа нет.
Как бы то ни было, но в результате наступил паралич государственной власти. Политические руководители всех рангов разрушали страну, бились за свои посты, совершенно не думая о народе, о его хлебе насущном. Наступила полная дестабилизация обстановки и потеря управляемости государством, о чем я и предупреждал в декабре 1990 года в своем выступлении на IV Съезде народных депутатов СССР.
3 декабря 1991 года Горбачев направил Обращение к парламентариям страны. Призывая к одобрению Договора о Союзе суверенных государств, он писал:
“Этот документ — продукт всестороннего, очень серьезного анализа, длительных переговоров и тщательной проработки с участием представителей суверенных государств. Им не раз занимались руководители суверенных государств-республик, вместе и раздельно. Он несколько раз кардинально пересматривался в сторону расширения начал конфедеративности и демократичности. …Моя позиция однозначна. Я — за новый Союз, Союз суверенных государств — конфедеративное демократическое государство. Хочу, чтобы в преддверии вашего решения эта моя позиция была всем хорошо известна. Медлить далее нельзя. Время может быть катастрофически потеряно”.