Журнал Наш Современник 2007 #4
Шрифт:
Но жизнь изобретает и куда более сложные схемы. М а с с ы п р о т и в м а с с — явление нашего времени. Причём характерное не только для Ближнего Востока.
Народный лидер Венесуэлы Уго Чавес перед президентскими выборами 2006 года вывел на улицы Каракаса больше миллиона сторонников. Но и противники красного президента мобилизовали на альтернативное шествие почти столько же — 800 тысяч демонстрантов (“Независимая газета”, 27.11.2006).
Антивоенная манифестация в Вашингтоне в конце нынешнего января собрала рекордное количество участников — 500 тысяч (“Коммерсантъ”, 29.01.2007). У Капитолия их поджидали сторонники Буша. Правда, силы оказались неравны — газеты даже
Впрочем, что нам чужие примеры. Мы, русские, помним осень 1993 года: кровавые столкновения, стоившие стране тысяч жизней самых совестливых, решительных, жертвенных людей. И не надо упрощать проблему, указывая, что н а р о д у на московских улицах противостояли с и л о в и к и. Те, кто тогда сходились лицом к лицу с ОМОНом, подтвердят: то были простые русские парни. Подкупленные властью, задуренные пропагандой, а некоторые так и одурманенные какой-то дрянью, и всё-таки — представители того же самого народа, который прорывал оцепления у Дома Советов и проклинал ЕБН.
А зеваки на мосту, а п л о д и р о в а в ш и е каждому попаданию танкового снаряда в здание? Допустим, не народ, во всяком случае, ни один нормальный человек, полагаю, не захочет числить их в своих соотечественниках. Но уж точно — масса: сколько т ы с я ч любовалось расстрелом Дома Советов! И сколько м и л л и о н о в равнодушно наблюдало за этой показательной казнью по телевизору.
Что же это означает? То, что массы неоднородны, а к тому же истеричны, бездумны, сами не знают, чего хотят. И далее — прямо по тексту книги Гюстава Лебона “Психология народов и масс”. Труд основоположника социальной психологии с его народофобией, ещё не задрапированной демагогической политкорректностью, ко времени получил вторую жизнь в постсоветской России.
Из таких-то констант следует незамысловатый вывод: народам нельзя доверять право самим определять свою судьбу. Ну, западным, так и быть, дозволяется — они политически зрелые, “вменяемые”. А вот русским и всяким арабам — ни-ни. Полюбуйтесь, как изящно оформил мысль обозреватель “Коммерсанта”: “…Требования демократизации в политически замкнутых системах, основанных на местных национальных традициях, являются опасными попытками раскачать лодку” (“Коммерсантъ”, 18.12.2006). Как раз о конфликте “Фатха” с “Хамасом” написано.
Попробуем разобраться, насколько ответственно и осмысленно поведение масс. А заодно — к т о и с к а к о й ц е л ь ю натравливает их друг на друга.
Обратимся к ситуации в Ливане и Палестине, где эти процессы предельно наглядны.
Почему именно здесь? На обострение работает целый комплекс причин. Во-первых, с л а б о с т ь государственной власти (в Палестине полноценная государственная система вообще отсутствует: Израиль так и не дал ООП провозгласить независимость). Во-вторых, р а з д р о б л е н н о с т ь: в Ливане общество расколото по конфессиональному, а в Палестине по политическому признаку. В-третьих, высокая б е з р а б о т и ц а, превращающаяся незанятое население в клиентеллу противоборствующих группировок. Достаточно искры — и начинается мобилизация бедняков, для которых борьба c соседом — способ заработать на обед.
Существуют специфические причины, позволяющие местному населению не слишком дорожить стабильностью. Большая часть палестинцев и ливанцев проживает за пределами своих государственных образований. Население Палестины — 4 миллиона, а палестинские диаспоры насчитывают 5,4 миллиона (данные электронной энциклопедии Wikipedia).
Держаться на плаву в критических ситуациях помогают и крупные спонсоры — от арабских и европейских государств до международных организаций. Субсидии предоставляют безвозмездно (в Палестину поступает до 1 млрд долл.) и в виде долгосрочных кредитов — в Ливане сумма внешних заимствований достигла 40 млрд долл., что почти вдвое превышает ВВП страны (“Коммерсантъ”, 26.01.2007).
И, наконец, мощнейший фактор, взрывающий обстановку в регионе, — внешнее воздействие. Региональные “тяжеловесы” — Израиль, Сирия, Иран — предпочитают выяснять отношения на чужой земле. Причём если сирийское и иран-ское влияние в последнее время сведено в основном к политической и эконо-мической помощи, то Израиль регулярно осуществляет военное вмешательство.
Такова общая характеристика положения в Ливане и Палестине. Теперь обратимся к национальной конкретике.
В Палестине кризис в значительной мере спровоцирован Израилем. И дело не только в финансовой и торговой блокаде, а также двух военных вторжениях на территорию автономии в 2006 году. Долговременная политика еврейского государства поставила палестинцев на грань выживания, что в свою очередь до предела накаляет обстановку.
Общие фразы не способны передать атмосферу, царящую на Западном берегу и в секторе Газа. Поэтому особый интерес представляет репортаж журналистов Би-би-си, предоставивших слово самим палестинцам. Один из них, 19-летний Махер Камель Абу-Хила из деревни Хижма, рассказывает: “В нашей семье 17 человек: 8 братьев, 6 сестёр, я сам и мои родители. До того, как Израиль закрыл границы с автономией, я работал в овощном магазине в Иерусалиме. Сейчас, конечно, я лишился этой работы.
До начала нынешней интифады трое членов нашей семьи работали в Израиле. Ещё одним источником дохода был небольшой магазин, который мы держим в нашей деревне. Теперь деньги нам приносит только наш магазинчик, а покупателей в нём всё меньше и меньше. Атмосфера дома становится всё тяжелее — в основном потому, что нам попросту не хватает денег”.
Материальные трудности — лишь часть тягот. Абу-Хила продолжает: “…Мы живём в постоянном страхе. Каждый день израильтяне могут прийти в нашу деревню и обыскать все дома в поисках террористов… Я не имею права выезжать из деревни, я не могу поехать на поиски работы в Рамаллу — у нас здесь, по сути дела, круглосуточный комендантский час” (ВВСRussian.com).
Этот рассказ записан в 2003 году. С тех пор положение только ухудшалось. Даже часть израильского истеблишмента, причём военная, — выступила против тотального давления. Генерал Моше Яалон, начальник штаба израильской армии, публично заявил, что оно приводит к “отчаянию среди населения и расширению поддержки воинствующих группировок” (там же).
Ещё одна причина обострения ситуации — борьба между палестинскими движениями и раскол общества в целом. Наблюдатели указывают на ряд разделительных линий. “Старой гвардии” во главе с председателем палестинской администрации и лидером “Фатха” Махмудом Аббасом противостоит молодёжь. К “чужакам”, вернувшимся из эмиграции вместе с Арафатом, ревниво относятся “местные”. Бедняки ненавидят богачей. Так повелось везде, но в Палестине богатство выскочек смотрится особенно омерзительно на фоне общей нищеты.