Журнал Наш Современник 2009 #3
Шрифт:
Объекты, конечно, построены, но с личным составом существует некоторый дефицит. Поэтому и наряды здесь серьёзные, и руководство озабочено привлечением пополнения.
Подполковник Виталий Массоров откровенен: "Даже если оставить в стороне вопрос о патриотизме, то всё равно любому молодому человеку будет полезно подправить физическую форму, стать мужественнее и закаленнее". — И пожить вдалеке от дома. И получить навыки самостоятельной жизни. И понять, что ты лично отвечаешь за государственную границу, за спящую заставу, за страну, которая "по эту сторону".
Понятно, что контрактник, вернувшийся из
Виталий Анатольевич рассказывает, что "культурно-воспитательная работа" предполагает и политинформации, и аналитические беседы по поводу текущей ситуации в мире. Посему солдат имеет все шансы вернуться с контрактной службы мыслящим человеком. И, конечно, контрактник служит не только ради денег, но и с деньгами у него всё в порядке — зарплаты вполне достойные. Меньше сорока тысяч в месяц здесь мало кто получает.
Мири война — рядом
Познакомилась с чудесной семьёй. Подполковник Сергей Дуров — офицер, занимается кадрами. Таня — связист и в Чечне пятый год. Красивая, белокурая — ну, никак не верится, что ей за сорок. Двадцатилетний сын один
живёт в их квартире в Минводах, учится в институте. Очень самостоятельный, родители за него спокойны.
Татьяна — чудесная хозяйка и даже в условиях гарнизона достойно содержит дом-комнату, и на столе у неё — и плов, и домашние пирожки, и салаты. А под столом — красавица псина Мусик. Гладить не рекомендуется — кусает без предупреждения. Таня рассказывает, что после двенадцати часов смены голова гудит, как котёл. Вместо положенных шести радисток работают три. Выезжая с военными на рынок в Борзой, Таня нередко общается с чеченскими женщинами — беседуют о детях, о мужьях и огородах. Говорит, ужасные болтушки.
Но не всё так безоблачно. Больше сорока дней назад здесь была расстреляна колонна нашего гарнизона. Подбита она была по классической схеме: двумя выстрелами выведены из строя головная машина и замыкающая колонну зенитная установка. Очевидцы рассказывают, что издалека заметили сидящих на скале людей с проводами в руках. В душе шевельнулась неясная тревога, но никто не захотел обнаруживать своего страха. Переглянувшись, решили, что "наверное, кабель тянут." Как говорят профессионалы, орудовали юнцы, сдающие "экзамен" на прохождение в отряд боевиков. Были бы опытные, в живых бы из колонны никто не остался.
Хоть официально Чечня расцветает, поля засеваются, а благосостояние жителей день ото дня растёт, но, люди видевшие Чечню изнутри, говорят, что "своя" коррупция в республике имеет место быть. Новые добротные дома нередко стоят незаселёнными, а люди живут в развалинах без окон и дверей, поскольку не имеют возможности откупить право въезда в положенное им по закону жилище.
Изучала местную прессу. В газете "На рубежах Родины" есть и литературная страница. На целую полосу — подборка стихов красавицы капитана Оксаны Рудь, что служит здесь с 2000 года.
Война не в скалах,
Что
Не в осенью раскрашенной листве,
Она в какой-то
Странной и безумной,
Убийственно холодной голове.
А если случается вдруг тишина -
То, значит, готовится что-то…
Оксана — мать троих детей. Кроме впечатлений от службы, пишет о своём окружении — боевых офицерах, "опалённых душах". Талантливая женщина с обострённой чуткостью находит нужные образы, чтобы воздать должное настоящим мужчинам. "Так пусть же по праву воздастся сполна мужчинам, что носят погоны".
От Чечни до Южной Осетии — недалеко…
Только закончилась моя поездка по гарнизонам Чечни, как началась война в Южной Осетии. Взволнованная судьбой моих друзей, служащих на границе Чечни и агрессора — Грузии, позвонила им в войсковую часть.
Офицеры подают рапорты с просьбой о переводе в Южную Осетию. Считают, что Россия в этом случае ведёт себя чересчур лояльно: "Надо бы "на-втыкать" Саакашвили, чтобы неповадно было людей убивать за американские деньги". Но наверху терпеливо объясняют добровольцам, что Россия большая, воевать в ней есть кому, пусть это решается централизованно, через военкоматы.
Вспоминаю, как всего две недели назад была во Владикавказе. Городу более двухсот лет, и его старинные, ещё дореволюционной постройки особняки в центральной части города просто чудесны. Так и представляешь, как на эти витиеватые балконы выходили по утрам осетинские князья и княжны. В тот единственный день моего пребывания в столице Северной Осетии местные жители отмечали день святого Хетага (большой национальный праздник, и в воздухе даже днём были слышны залпы салютов) — осетинского святого
Георгия. Взаимосвязь между ними очень тонкая, но я усвоила, что святой Хе-таг доблестен, милосерден и обладает открытой широкой душой. Как и сами осетины. Как и мы.
На одной из площадей Владикавказа стоят два воина — русский и осетинский. Местные жители, говорят, что они — братья. Сейчас, размышляя о святом Хетаге-Георгии, вспоминаю песню, которую написала в гарнизоне и исполнила под гитару на втором концерте. Вот эта песня:
С одной стороны — совершенно чужая, С другой стороны — абсолютно своя. Выходит луна из-за гор, угрожая Лучом заострённым, как тенью копья.
Вглядись, не луна это, вечером звёздным Кого же не встретишь в скалистом краю! — То всадник, сияющий, победоносный, Что ищет в горах гробовую змею…
Он зрит пепелищ непроглядные кляксы, Он гневен и скоро даст волю копью. А змей притаился, зелёный, как баксы, И с жалом, бессильным в открытом бою.
Георгий, змея та уж слишком большая! Георгий, себя пожалей и семью!… Подумай, земля эта вроде чужая. Кому уважать непреклонность твою?