Журнал Наш Современник №6 (2002)
Шрифт:
На древнерусских реках, в том числе и на Тихой Сосне, укреплялись границы Руси и само братство славянских народов — русского, украинского, белорусского. Тихая Сосна веками защищала живших на ее берегах славян от набегов всякого рода завоевателей с востока и юга. Она представляла собой как бы границу между половецкой степью и лесостепью. По крутому левому берегу реки тянулась пограничная черта, а за нею — Дикое поле. Через броды на Тихой Сосне — Каменный, Черемховый, Чесночный, Осиновый, Песковатый и другие проходила Кальмиусская сакма — одна из степных дорог татарских вторжений в Россию — от Приазовья, верховой реки Кальмиус. Позже она была перегорожена Белгородской чертой и потеряла свое стратегическое значение.
У Тихой Сосны стояли леса, на холмах и в других открытых местах возвышались сторожевые курганы,
Опять с Задонья
От Орды
Доносят русские сторожи
О приближении беды...
………………………….
Поле Дикое за Доном,
Кровожадная Орда,
Что огнем
И смертным стоном
Метит веси, города.
......................................
Поле,
Поле Дикое,
Доколе
Аспидной жестокою грозой
Нависать тебе над русской долей,
Палом стлаться по земле родной?!
(Сергей Поликарпов:
из поэмы “Подкова”).
На Тихой Сосне были воздвигнуты крепости Верхососенск, Бирюч, Ольшанск, Острогожск. Прибрежная земля становилась все более русской, ограждалась от захватчиков валами, заторами, надолбами, засеками — непроходимыми лесными завалами-западнями из подрубленных деревьев — кронами в сторону нашествия. Славяне постепенно укоренялись на обживаемой земле и стояли за нее не на жизнь, а на смерть. Хорошо сказал об этом тот же поэт Сергей Поликарпов: “Все, над чем сутулил спину, /Как рожденное в тугах, /В нас врастает пуповиной, /В нашу жизнь /И в дедов прах, — / В землю ту, / Что род твой холил / Пуще собственной души, / Потому что / С хлебом поле — / Жизнь. / А жизнь / Не сокрушить! / Потому так яро бьется / Смерд за край обжитый свой, / Что охватно — / Русь зовется / С красной буквы прописной. / Имя долов, / Имя люда / И небес над ними — / Русь! / Как на собственное, /Всюду/На него я отзовусь...”.
По глубокой и широкой Тихой Сосне проходили в древности торговые ладьи, струги, сторожевые челны. Было отмечено, что “по всему волжскому пути с его важнейшими ответвлениями, в частности, по Северскому Донцу, Осколу, Сейму встречаются многочисленные клады арабских монет — следы древней торговли с Востоком”. Помню, как интересно рассказывал в детстве нам, учащимся начальной школы, о прошлом края директор местного краеведческого музея С. С. Миргородский. У него в музее хранились серебряные монетки с арабской вязью, найденные под меловой горой возле прибрежной криницы. Мы их видели собственными глазами. Степан Степанович организовывал вместе с моим отцом-учителем походы ребят к окрестным памятникам истории и природы. От Миргородского мы узнали, что наше село названо Чесночным вовсе не из-за пристрастия местных жителей к чесноку (хоть оно также имеется). В древности, когда татары выходили к бродам Тихой Сосны из степей, предки-славяне препятствовали их переправе: забивали в дно реки острые колья, выковывали и бросали туда железные булавы с шипами. Река ощетинивалась такими “чесноками”, и лошади с кочевыми повозками не могли через нее перебраться. Славяне тем временем отбивались от врага, уходили в лесные дебри.
Миргородский рассказал нам и легенду о том, как однажды татары, преследуемые славянами, не смогли переправиться через Тихую Сосну и утопили в глубоком месте награбленные сокровища, зашитые в воловьи шкуры. За ними потом ныряли местные жители, но не вытащили — такая глубокая была река. В шестидесятые годы ходили слухи, будто Тихую Сосну желают почистить американцы, — с условием, что возьмут себе за труды ценности, найденные на ее дне. Слухам было на чем обосновываться. Интересно, что в “Слове о полку Игореве” есть такие строки: “...поют славу Святославлю (киевский князь Святослав Всеволодович
Как бы там ни было, а лично я американцам бы не позавидовал. После войны местные жители бросали в Тихую Сосну оставшиеся мины, гранаты. До сих пор в реке находят затонувшие боеприпасы и даже орудия. То есть она стала еще и кладбищем оружия. Я находил на дне реки в детстве круглые венгерские гранаты, ходил по лежавшим на ее дне снарядам. Да и кому и где позавидуешь в такой работе, как очистка природы от мусора? Чистят, к примеру, сейчас бедную Везелку (называют также Везелицей) в Белгороде, близ которой живу. Эта речка, протекающая через областной центр, в которой еще лет десять назад было полно раков, стала местом сброса разного мусора, канализационных отходов. Нынешние недоросли, любуясь ее видами, бросают в реку пивные и прочие бутылки — ими буквально устлано дно — если чистить — можно, действительно, добыть целые клады стеклотары. Нет дела до губителей природы и прогуливающимся по берегам реки блюстителям общественного порядка. Вот и “не плюй в колодезь... ”.
На южную окраину России в Дикое поле, тогда еще половецкую степь с ковылями и парящими над ними орлами, бежали от польских и своих панов украинцы, а также невольные и вольные русские люди (в поисках земли), оседали на берегах Тихой Сосны, перекрестно прозывая друг друга хохлами или кацапами-москалями, сходясь и женясь при этом, несмотря на некоторую разницу в языке и обычаях. Отец мой — с Украины, мать — “московка”. Установил как будто и происхождение фамилии Гирявенко. Может быть, кому-то покажется, что уделяю чрезмерное внимание своей персоне. Уверяю, это не из тщеславия, а просто из интереса, желания докопаться до своих корней. Если бы каждый мог выяснить подобное, сделалось бы большое дело для всех...
В Беловском районе Курской области есть село Гирьи — возле устья реки Гирья, впадающей в Псел. Название села — от имени реки, а она — от украинского “гирло” — “устье”. И я уверен, что моя фамилия ведется от реки... Пытался узнать и о происхождении села Матренка, откуда родом мать и прабабушка — ее и звали Матреной. В Липецкой области есть село Верхняя Матрена — названо по реке Матренке. Текла речушка с таким названием, вероятно, и возле материнского села, но потом превратилась в ручей и болото. Есть село Битюг-Матренка в Воронежской области. Название двойное — тоже по одноименным рекам. В переводе с тюркского “матренка” будто бы от “матурлык” — “красота”. Но материнское село — у болота (какая уж там красота!) и раньше именовалось Погибелкой — то ли сеча была когда-то ужасная, где много славян погибло, то ли потому, что из болота приходили к людям и животным болезни, а значит, гибель. Раньше считал, что Матренка, тем паче Русская Матренка (на карте прошлого века — Матрена) означает поселение с боевой и веселой женщиной во главе, своего рода местной амазонкой, и не найти более русского названия. А тут... доказывают, что и знаменитые русские игрушки — матрешки, которые всегда покупают иностранцы как чисто русскую символику (вместе с лаптями — для них символом бедности и отсталости России), — придумали иностранцы, в частности, японцы. Может быть, складные игрушки они и придумали, но что именно матрешки или ваньки-встаньки — тут уж, думаю, извините... Зато древнеримских матрон к нашим Матренам уж точно не лепят: куда там, мол, до такой “знати” русским бабам с их щами-лаптями...
Тихая Сосна становилась рекой братства русского и украинского народов — невероятно сильных, выносливых и смелых людей. Украинцам, прибывавшим на Тихую Сосну с 1652 года и строившим у реки селения, сторожившим города, по царской грамоте разрешалось, как защитникам отечества, заниматься всякими промыслами, рыбной ловлей, владеть угодьями. Известен наказ князя Воротынского таким людям: “А которые сторожа, не дождавшись смены, со сторожи уйдут и в то время государевым украйнам от воинских людей учинится война, тем сторожам от государя быть казненными смертью”.