Журнал Наш Современник №6 (2003)
Шрифт:
22 Слова из записки В. И. Ленина Луначарскому от 6 мая 1921 г.
23 Строки из стихотворения В. Маяковского “Радоваться рано”.
24 Литературное наследство. Т. 70, М., АН СССР, 1963, с. 168.
25 Ф. М. Достоевский. Собр. соч. в 10-ти томах, т. 10, с. 421—422.
26 Имеется в виду опера А. Берга “Воццек”.
27 Из стихотворения Пушкина “Разговор книгопродавца с поэтом”.
28 Имеется в виду опера С. С. Прокофьева “Игрок” по Достоевскому.
29 Имеется в виду опера Д. Д. Шостаковича “Леди Макбет Мценского уезда” по повести Н. С. Лескова.
30 Название произведения Д. С. Мережковского.
31 Парафраз стихотворения А. Блока “Балаганчик”.
32 О. Хаксли. “Шутовской перевод”, роман. 1923 г.
33 Имеется в виду одно из стихотворений А. Вознесенского.
34 Размышления о плане большого сочинения на слова А. Блока.
35 Академик В. Л.
36 Цитату из Гёте Г. В. Свиридов приводит по публикации “Записной книжки” И. А. Бунина. Лит. наследство. Т. 84, с. 388, тетрадь 1978—1980.
37 Имеется в виду пьеса А. Штейна “Версия”.
38 См.: Орлов В. Н. “Гамаюн. Жизнь А. Блока”, М., СП, 1978.
39 Имеется в виду роман В. Катаева “Алмазный мой венец”.
40 См.: Переписка А. С. Пушкина в 2-х томах, т. 1. М., Худ. лит., 1982, с. 237.
41 См.: Мариенгоф А. Б. “Роман без вранья”. М., Худ. лит., 1988.
42 Из стихотворения А. Т. Твардовского.
43 Парафраз пушкинской строки из “Моцарта и Сальери”.
44 Имеется в виду цитата из романса С. В. Рахманинова “Весенние воды” на слова Ф. Тютчева в цикле Д. Д. Шостаковича на слова Саши Черного.
45 Речь идет о статье “Небесная “идиллия”, или фашизм в поповской рясе” (“За пролетарскую музыку”. 1931, № 2, с. 27—28).
46 “Новый мир”. 1988, № 6, с. 209.
47 Строки из стихотворения В. Маяковского “Радоваться рано”.
48 Имеется в виду роман Е. Евтушенко “Ягодные места”, “Москва”, 1981, № 10, 11.
49 В конце 20-х годов во дворе консерватории (тогда Высший музыкальный техникум им. Феликса Кона) сжигались книги церковной музыки.
50 “Именно в это время характерно демонстративное преподнесение с эстрады Большого зала консерватории бывшими самодержавно-церковными исполнителями различных арий из “Жизни за царя” под гром оваций и черносотенные крики охотнорядской аудитории, именно это время характерно исполнением совершенно упадочнических, мистических, православных произведений Рахманинова (“Всенощная” и др.). Это была мобилизация реакционных сил. Конечно, можно и должно говорить о творчестве Сергея Прокофьева, как о творчестве так же фашистском”. (Либединский Л. “8 лет борьбы за пролетарскую музыку. М., 1931). Автор — советский музыковед, занимавший при поддержке Д. Д. Шостаковича различные посты в советских музыкальных структурах. По инициативе Г. В. Свиридова был вынужден покинуть свою последнюю должность в 1968 году.
Сергей Есин • Выбранные места из дневника 2001 года (Наш современник N6 2003)
Сергей ЕСИН
ВЫБРАННЫЕ МЕСТА ИЗ ДневникА 2001 года
7 января, воскресенье. День Рождества. Накануне весь вечер смотрел по ТВ и слушал трансляцию патриаршего богослужения из храма Христа Спасителя. Очень жалел, что в этом году “вживую” на службу не попал. Храм изнутри производит грандиозное впечатление. Я все время размышляю, стоило ли храм восстанавливать или же надо было построить нечто не менее грандиозное. В повторении есть что-то искусственное, но все же думаю, что святость в этом новом здании приживется. Сколько надо было проявить воли и как далеко смотреть, чтобы решиться на такое!
В Москву с частным визитом как гость В. В. Путина приехал канцлер Шредер. В его программу входило и посещение вместе с нашим президентом рождественской службы. Единственный раз показали, довольно издалека, Путина и его гостя. В этот момент Путин крестился. Я не думаю, что стоило показывать этот интимный момент. Вопрос с религией сложен в нашей стране, особенно если учесть ее атеистическое прошлое.
Чтение газеты “День литературы”. Володя Бондаренко утверждает, что представлена в номере новая литература будущего. Пока сравнил только рассказ Олега Павлова и Славы Дёгтева. Теперь понятно, почему так Олег Павлов трепыхается. По крайней мере, в этой представленной его литературе нет энергетики. Оба парня пишут на биографическом материале. С одной стороны, слюнявые и довольно аморфные воспоминания раннего детства, а с другой — молодой мужик пишет рассказ о любви и страсти. И страсти здесь, пожалуй, больше. Страсть — редчайший зверь в литературе. Прочел еще Марину. Стал смущать Ал. Михайлов с его яростной любовью к маргинальной литературе.
Читал книгу Олега Табакова, которая заинтересовала меня еще в Иркутске. Кое к кому под влиянием этой книги я подобрел, например к Галине Волчек. По-другому теперь мною рассматривается и Олег Ефремов, но кое-что я и предчувствовал ранее, даже не имея никаких поводов и реальных фактов. Актер, конечно, блестящий, но человек разный. Захватывающе Олег Табаков пишет
“По сути дела, с детских лет я вынужден был иметь двойную, а то и тройную нравственную бухгалтерию — живя в этой жизни, соотнося себя с нею...”. Здесь, конечно, можно и запутаться! “Мне никогда не хотелось быть диссидентом. Я относился к ним настороженно. Они мне не всегда казались достойными людьми. Много лет спустя я прочитал подобные сомнения у Иосифа Бродского. Мне не нравились те, кто использовал свою принадлежность к стану диссидентов как некую индульгенцию на все случаи жизни... И мне всегда казалось, что средствами своего ремесла я тоже могу изменить жизнь к лучшему. Но не революционно, это уже совершенно очевидно. Что-то меня сильно не устраивало, как люди выходили на Красную площадь. Джордано Бруно мне казался в большей степени имеющим право на уважение, потому что его поступок был “одноразовым” — ведь нельзя быть перманентно идущим на костер революции” (стр. 280).
9 января, вторник. Первое, о чем меня спросил Е. А. Евтушенко, когда пришел, как договаривались, за своим дипломом, видел ли я во время праздничных дней концерт Пугачевой. Я сказал, что видел и концерт Пугачевой, и концерт Людмилы Гурченко, и оба мы здесь закивали, как это безвкусно и вульгарно. Я — об обеих, Е. А. — о Пугачевой. Я-то ведь, грешным делом, думал, что такие суровые оценки — это от моего возраста и непонимания их прогрессивных искусств.
Это перед вручением мэтру диплома об окончании Литературного института. Мне кажется, что Е. А. в это просто не верил, ведь уже пара ректоров ему этот диплом обещали и убоялись административных трудностей. Ох, не даром я получал разрешение на экстернат. Я к этому торжественному моменту приготовил из собственных запасов и заложил в холодильник литровую бутылку шампанского, но и Е. А. принес целую сумку провизии. Здесь было много минеральной воды, бутылка водки, две бутылки шампанского, хлеб, колбаса, какой-то рулет, все вкусно и дорого. Даже пучки зелени. Готовился, решил побаловать профессуру. Слух о прижимистости мэтра оказался сильно преувеличенным.
Церемония затягивалась и началась, только когда привезли мать Евтушенко, девяностолетнюю легендарную Зинаиду Ермолаевну. Я о ней много слышал самого интересного. Ей есть чем гордиться. Она плохо видит, недослышит, но еще сама благополучно передвигается. В своей речи старушка, итожа саму церемонию вручения, сказала замечательные слова: “Я очень рада, что Женя получил наконец настоящее советское образование, лучшее образование в мире”.
E. A. рассказал о письме интеллигенции в самом начале 90-х — 17 человек выступило с обвинением Евтушенко в использовании материальных средств Союза писателей в личных целях. Речь шла о поездке в Париж для получения премии за деятельность “Мемориала”. Я смутно помню в прессе это письмо, но тогда меня интересовали сами нападки на Евтушенко, как мне казалось, его мздоимство, а не подписи. Но самого Евтушенко, оказывается, больше волновали подписи: “Свой же брат демократ!”. Е. А. назвал несколько лиц, мне известных: А. И. Приставкин, Т. А. Бек, А. Курчаткин. Что ими руководило? Но я-то всегда в этом разбирался, я, человек, представляющий себе нижний этаж человеческой природы. Тогда буквально все предлагали себя в лидеры. Очень хорошо об этом сказал Толя Курчаткин, когда позже они встретились на каком-то приеме. С вопросом обратился Е. А. Ответ Курчаткина: “Ну, ты в Нью-Йорке, а я — здесь”. Дорогое и откровенное признание. Я никогда не смогу забыть смерть сумасшедшего Осташвили из-за Толиных очков. Тут же я вспомнил, как все же не взял Толю, с которым раньше дружил, к нам в институт мастером, когда он об этом просил и я это сделать мог. Я не забыл эпизод с Осташвили и разбитые очки, за которые человек потерял жизнь. Ах, эта страсть быть на сцене постоянно у рампы!
С Таней Бек, по словам Е. А., произошло по-другому. По телефону: “Таня, зачем ты это подписала, неужели ты во все это поверила?” — “Ну что ты, Женя, я же знаю тебя с пятнадцати лет. Я ничего не подписывала”. — “Тогда, Таня, опровергни это в печати”. — “Я никогда не стану унижаться и опускаться до этого”. Пришлось в этой беседе и мне по дружбе рассказать свою историю про подругу Таню, когда она сначала ставила, а потом снимала свое имя на моем предвыборном плакате. Я ее тогда понял, ей жить со своими товарищами демократами, я ее тогда простил, но не забыл. Мне вообще показалось, что и Е. А. рассказывает мне эти истории в надежде на мой дневник, и я внимательно его слушаю, чтобы вынести на свет Божий еще и другую правду. Но, с другой стороны, при огромной писательской активности Е. А. он, наверное, напишет или уже написал об этом и сам.