Журнал Наш Современник №7 (2001)

Журнал Наш Современник

Во время застолья Черкашин обратился к своим сотрудникам с такими словами: “Спасибо за доверие! Без вас я ничего бы не смог сделать. А теперь, после праздника засучиваем рукава и продолжаем работать дальше”.

Я все время хожу под впечатлением поездки в Симеиз. И когда слышу рассуждения о возрождении Родины, мне так и хочется сказать: а не пора ли прекратить говорить и рассуждать красиво, не пора ли очнуться и взяться, засучив рукава, за конкретные дела? Как надоели все эти стенания, политические интриги и дрязги, все высокопарные слова, за которыми так часто скрываются мелкие амбиции или просто неспособность созидать новое, доброе вопреки всем препонам и обстоятельствам. Но, Слава

Богу, не перевелись еще люди — такие как Владимир Черкашин, — люди, для которых нравы времени не указ. Чтобы ни происходило, они живут по главному закону — по закону совести. Они стараются все отдать людям, и что закономерно: чем больше человек от всей души отдает, тем больше он получает, тем энергичнее и духовно богаче становится он.

Марина Акколаева

И.Стрелкова • Поэзия закрытых городов (Наш современник N7 2001)

ПОЭЗИЯ ЗАКРЫТЫХ ГОРОДОВ

Антология поэзии закрытых городов

Железногорск, 1999

Город, обозначенный как место издания этого солидного тома большого формата, в разное время назывался по-разному: “п/я 9”, “Девятка”, “Красноярск-26”. Теперь — Железногорск. Его история начинается с 1949 года, когда в приенисейской тайге появились изыскатели и было запроектировано строительство секретнейшего предприятия по наработке оружейного плутония.

Само существование у нас в России закрытых научных городов секрета не составляло. Уже в тайне их существования была поэзия. Цвет технической интеллигенции, первооткрыватели, романтики, остроумцы. Помнится, книжечка “Физики шутят” имела большой успех. И подразумевалось, что кому, как не им, должно быть свойственно фрондировать. Но в сегодняшней России на стороне реформаторов оказалось гораздо больше гуманитариев, чем математиков и физиков. Вся техническая интеллигенция тяготеет к патриотам-государственникам. По определению Леонида Леонова, патриотизм истинного гения и труженика так же объясним, как и противоположная позиция.

Сделав свой выбор, закрытые города смогли “выстоять в штормовых ветрах перемен”, — пишет во введении к антологии президент ЗАТО Минатома РФ Николай Лубенец. ЗАТО — это и есть закрытые административно-территориальные образования. Десять городов, разбросанных на громадные расстояния друг от друга, сплотились и защитили саму идею научного города, наработав и необходимую законодательную базу. Поэтому и появление к 200-летию Пушкина “Антологии поэзии закрытых городов” стало знаком победы отечественной науки.

В антологии стихи 286 авторов. Они представляют города: Железногорск (Красноярск-26), Заречный (Пенза-19), Зеленогорск (Красноярск-45), Лесной (Свердловск-45), Новоуральск (Свердловск-44), Озерск (Челябинск-65), Саров (Арзамас-16), Северск (Томск-7), Снежинск (Челябинск-70), Трехгорный (Златоуст-36).

В этих городах, конечно, живет не только техническая интеллигенция, но и люди самых разных профессий, потому что там есть и больницы, и школы, и городские службы... Всего населения в десяти городах — более миллиона. Составители антологии позаботились дать о каждом городе историческую справку и о каждом авторе — биографические сведения; в конце антологии помещен именной указатель. Доктора наук и кандидаты, инженеры и программисты, машинист башенного крана, учительница английского языка, художник... Михаил Карбышев из Северска печатался в “Нашем современнике”. У многих выходили сборники стихов. Несколько человек учились заочно в Литературном институте.

Эта антология настолько уникальна, что ее невозможно рецензировать по обычным правилам литературной критики. Здесь дело не только в поэзии, хотя прежде всего в ней, а в том, что по русской мере стихи были и остаются лучшим способом постижения действительности.

Начну

с Бориса Милавина из города Заречного, потому что он ушел из жизни за год до выхода антологии, очевидно, уже надеясь, что она вот-вот появится. Машинист башенного крана, потом инженер, в 1995 году был принят в Союз писателей России. Милавин представлен большой подборкой, стихи “Утиная охота” — самые короткие. Лирика, русская природа: “Отдыхать я больше не могу/ На озерном этом берегу,/ Где от дроби веером капель,/ Где от перьев белая метель,/ Где скрывали в муках камыши/ Крики умирающей души...”

Вообще лирика преобладает в творчестве поэтов, живущих в закрытых городах. Поэтов бардовского направления меньше. Постмодернистов не видать. Меня заинтересовало, какие стихи пишут доктора наук. Владимир Бушуев из Трехгорного (литературное объединение “Исток”) кроме стихов и самодеятельных песен пишет еще и любительские киносценарии. В его подборке — романтика дальних дорог: “Как хорошо, что круглая земля,/ И потому стекать куда есть рекам./ Как хорошо, что горы — не поля,/ Не вспаханы пока что человеком”.

Доктор физико-математических наук, профессор Виктор Дружинин из Сарова не входит ни в одно из саровских литературных объединений. Занимается издательской деятельностью, предприниматель. Тоже пишет лирические стихи, но есть и другие: “Размер проверил,/ Примеряя нимб?/ Возьмешь не тот — / Замучаешься с ним”.

В целом антология рисует картину ностальгическую: жизнь русской провинции, где так интересно общение между друзьями, где обязательно существуют кружки любителей словесности. И сравнение это не обидное — уважительное. Я обратила внимание, что в антологии встречаются авторы, которые родились в этих закрытых городах. Дети первостроителей, новое поколение технической интеллигенции. В Снежинске родилась Анна Бабушкина, она пишет стихи очень женские: “Слышать, видеть — и обидеть,/ Гнать, держать — и ненавидеть”. Александр Ломтев из Сарова — там же, в Сарове, закончил школу № 1. В Озерске родился Виктор Крысов, ныне преподающий в Москве, но его стихи в антологии свидетельствуют, что связи с коллегами сохранены. В Железногорске родился Александр Василевский (Шепиленко), окончил там ПТУ, отслужил на флоте, учился в Сибирской аэрокосмической академии.

“Я иду по городу,/ Я иду по улице./ И шепчу я в бороду,/ И слова рифмуются”. Это — Тимофей Новичков из Зеленогорска (литературное объединение “Родники”). Наверное, самый старший из авторов антологии, художник и скульптор, учившийся в Бухаре. Куда только не умудряется судьба забросить русского человека — тем он и талантлив. И кто бы мог подумать, что в закрытом городе живут люди, увлекающиеся переводами из мировой классики. Но вот 121 сонет Шекспира в переводе Владимира Белокобыленко, лаборанта комбината ЭХП в городе Лесном, члена клуба любителей изящной словесности (ЛИС): “Уж лучше наяву, чем на слуху,/ У публики быть подлинно порочным,/ Бледнеет радость, наводя тоску,/ Там, где хула вошла в сознанье прочно”.

Здесь еще о многих можно бы сказать, каждый по-своему интересен. К достоинству антологии следует отнести написанные с научной достоверностью очерки деятельности литературных объединений и клубов. Наименования самые разные: “Орфей”, “Исток”, “Неолит”...

Назначением закрытых городов было собрать технократическую элиту, но “талантливый человек редко бывает одарен только в какой-то одной области”, — говорится в введении к антологии. Закрытые города и вообще “оборонка” привлекали и лучшей оснащенностью труда ученого, и хорошими квартирами, и всеми бытовыми удобствами. Архитектура взоров не привлекала. В истории каждого из этих городов: “Но не одни мы город возводили — / в нем слился труд солдат, ЗК и наш” (Василий Глушков, инженер из Железногорска). Там столько судеб сошлось, столько обычаев... Закрытые города — когда-то молодые — теперь тоже исторические русские города. Это, собственно, и подтверждается стихами.