Журнал «Приключения, Фантастика» 1 ' 95
Шрифт:
Свернутый Нос тотчас встрепенулся:
— Тогда может я прямо сейчас и драпану? — И снова вскочил.
— Увы, — повел взглядом по его сияющей физиономии Вадим Иванович. — Тебе тоже предстоит дорога. — Выдохнул тонкую длинную струю ароматного дыма, лукаво прищурился и проронил: — А заодно наверное, прихватим и ваших сокамерников. — Снова глубоко затянулся и добавил, с ехидцей резюмируя: — Так сказать, для компании. Чтобы веселее было…
Свернутый Нос скрипнул зубами, грубо выругался, бешено завращал налитыми кровью глазами и, снова усаживаясь, неожиданно смачным плевком отправил окурок прямо
— А вот этого делать не надо было… — тихо проговорил, вернее, прошипел сыщик и осуждающе покачал головой. — Тут, как-никак, помещение, жилое, да и ковры под ногами стерильные, кстати, довольно-таки дорогие. Нехорошо… — И выразительным кивком головы что-то приказал своему верному стражу, по-прежнему безмолвно стоящему у дверей все с той же дежурной улыбочкой на устах.
Бывший зек не успел и рта раскрыть, как уже корчился на тахте в судорожных конвульсиях. Удар спецагента могущественной сверхцивилизации АНТИ-6 был молниеносным и безупречным, и по силе своего воздействия точно соответствовал степени наказания провинившегося, ибо этот тип андроидов-телохранителей с первого дня своего рождения, а точнее, с момента биотрансформации в роботоцентре империи был полностью и до конца своих дней подчинен только одному — мысленному посылу своих всесильных хозяев.
Свет шел откуда-то сверху, и острыми кровоточащими пиками огней вонзался прямо в мозг.
Сергей сощурился от колкой рези в глазах и вскрикнул. Сознание медленно, с мучительной неопределенностью возвращалось к нему. Оно с неимоверным напряжением отделяло от себя что-то чуждое, враждебное, которое тягуче исходило откуда-то из холодной черной бездны. Непослушное, скованное невидимыми нитями тело все тяжелело и тяжелело, постепенно выходя из невесомости и, кажется, обретая, наконец, подлинную реальность. Однако мозг пока не давал и крохотной зацепки, чтобы найти точку опоры и за что-нибудь ухватиться, на что-то опереться и, наконец, почувствовать себя живым и мыслящим, а не простым, бесчувственным сгустком хрупкой, еле пульсирующей протоплазмы.
По телу прошла судорожная волна игольчатых мурашек. Где-то внизу, будто на краю самой Вселенной, что-то тягуче заныло — и он вдруг почувствовал свои ноги, мгновенно занывшие и враз сделавшиеся свинцовыми. Из горла вырвалось что-то нечленораздельное — то ли стон, то ли удивленный вскрик.
Сергей немного помедлил и с натугой, через силу, перевернулся набок. Тело еще сильнее заныло — теперь уже нестерпимой болью. А следом — еще одна волна мурашек. И вдруг он ощутил свои руки.
Сергей тотчас оперся на локти и приподнялся. Глаза снова пронзила острая боль, но они не сощурились, не закрылись, а наоборот — округлились от увиденного.
Он лежал не на нарах в тюрьме, не на кровати у себя дома, а на дне какого-то глубокого ущелья, на холодных, покрытых ржавой моховидной слизью камнях.
Высоко вверх уходили две отвесные каменные стены, сужаясь у самых облаков в узкую змеевидную расщелину, окантованную кое-где острыми зубьями разорванных скал. А еще выше виднелось небольшое зеленоватое блюдце, испускающее вниз, на него, травянистые линии режущих глаза лучей.
Сергей сел прямо, поднял руку и прикрылся ладонью от расплывчатого диска чужого солнца. Затем встал на колени и огляделся
Он находился на своеобразной каменной террасе, выступающей двухметровой извилистой ступенькой из гладкой, словно отшлифованной кем-то стены. А дальше, вниз, ущелье уже уходило почти отвесным пологом, без единого выступа, постепенно сужаясь куда-то вглубь, в недра скал.
Сергей наконец выпрямился во весь рост, и тотчас увидел совсем рядом торчащие из-за большого обломка скалы чьи-то ноги. Он нерешительно шагнул к тому месту — и обнаружил за камнем распластанного на животе человека. Сергей нагнулся, осторожно дотронулся до его спины. Однако тот даже не пошевелился. Тогда он легонько толкнул его в бок. Но неизвестный по-прежнему не подавал признаков жизни. Сергей осмелел, и уже сильнее потряс незнакомца.
Человек дернулся, что-то промычал, затем оперся на руки и приподнялся. И только сейчас в нем можно было узнать Свернутого Носа. И сразу же, следом, какая-то теплая, приятная волна обдала голову Сергею, опустившись мягким, успокаивающим дыхом прямо на его сердце. И он мгновенно поймал себя на мысли, — хотя еще какую-то долю секунды назад она показалась бы ему абсурдной, — что он рад, очень рад этой встрече!
А Свернутый Нос покрутил по сторонам своей кудлатой головой, неторопливо, пошатываясь, поднялся на ноги, отряхнулся, а увидев разорванную на рукаве рубаху — поморщился и матюгнулся, затем скосил оплывшие синеватыми мешками глазки на Сергея и прохрипел:
— Куда это нас угораздило, а? Нажрались мы что ли вчера?
— И по его обросшему лицу пробежала тень удивления.
Сергей дернул плечом, нервно потер переносицу и выдохнул:
— Вряд ли… Наверное, этот старый хрыч из прокуратуры нас чем-то опоил и запихнул сюда… к черту на кулички.
— Мда-а, — неопределенно протянул многоопытный зек, выпячивая нижнюю губу и покачивая головой. И вдруг дернувшись, прогундосил: — Слушай, Серый, ущипни меня, а…
— Ущипнуть? — удивился Сергей. — Зачем?
— Да сплю я, наверно, едрена мать, сплю! — простонал тот, скривившись, и, казалось, готовый вот-вот расплакаться. — Ведь зима же была!..
И это было так неестественно для такого человека, как Нос, что Сергей невольно рассмеялся.
— Чего ржешь, сопля! — уже затвердевшим голосом прогудел зек, враз обретая свое естественное, пренебрежительно-снисходительное состояние. — Связался я с мелюзгой, провались оно все в преисподнюю!.. — Сплюнул со злостью, перекосив физиономию, затем задрал голову на упирающеюся чуть ли не в облака расщелину пропасти и просипел, вздыхая:
— Что делать-то будем, салажок?
Но Сергей медлил с ответом. Лицо его вдруг омрачилось — он почему-то вспомнил свои недавние ночные кошмары. Но кошмары ли это были? А что если все, что с ним приключилось — было на самом деле? Но только в какой-то другой, еще никем не осмысленной реальности?!. И вот сейчас опять какое-то наваждение. Но — нет, сейчас-то мне уж точно не грезится. Как пить дать — не грезится! Но тогда что это? Что?! И где они находятся? Где?!
И вдруг, — как молния, как озарение, как вспышка чего-то сверхъяркого, ослепляющего! — у него пронеслось в голове: они не на Земле. Они на чужой планете. Возможно — в другой галактике!